И каждую ночь нанятый фиакр привозил ее в Елисейский дворец.
В Париже Александр удивительно помолодел. Страсть – это и есть волшебный бальзам Мефистофеля! Но во время счастливых прогулок с нею в саду Тюильри, согласно легенде, он и услышал предсказание цыганки. Знаменитая в Париже гадалка гадала ему по руке. Семь покушений на его жизнь посулила Александру цыганка. Шесть раз его жизнь будет висеть на тонкой ниточке, но она не оборвется. Седьмое покушение будет последним.
Предсказание о стольких покушениях должно было показаться Александру бредом. Но уже в Париже случилось ужасное: предсказание начало осуществляться.
В тот день вместе с Наполеоном и Вильгельмом он присутствовал на военном смотре на ипподроме Лоншамп. На обратном пути, демонстрируя дружбу, Александр сел в коляску вместе с Наполеоном. Впрочем, дядя Вилли давно понял, на чьей стороне нынче русский нейтралитет. И Бисмарк даже посмел угрожать. Он сказал, что Пруссия «очень могучий друг своих друзей, но и очень могучий враг своих врагов». Когда это передали Александру, он только улыбнулся.
Они ехали в открытой коляске. На сиденьи рядом с Александром сидел Наполеон III, сзади – царские сыновья, цесаревич и Владимир. Экипаж буквально полз в Булонском лесу среди густой толпы народа. Когда они поднялись на Гран Каскад, из толпы, с той стороны кареты, где сидел французский император, выступил человек.
Человек быстро поднял пистолет… И Александр услышал свист пули. И следом второй выстрел. Кучер ударил по лошадям. Карета рванулась вперед, толпа отпрянула.
Оставалось только славить Бога и удивляться, как ухитрился не попасть стрелявший с такого расстояния! Государю объяснили, что берейтор Наполеона, вовремя заметивший опасность, толкнул стрелявшего под руку.
Вечером Александр принял императрицу Евгению. Она разрыдалась, умоляла не сокращать визит. Следом пришел французский император. Он сообщил подробности. Преступник, конечно же, оказался двадцатилетний поляк-эмигрант по имени Антон Березовский. Он уже несколько дней искал удобного случая. К счастью, стрелял он попросту дурно. Его двуствольный пистолет разорвало от слишком сильного заряда, при этом изменилось и направление пули. Так что берейтор был ни при чем. На следующий день принесли показания преступника. Поляк признался во всем. Он показал, что «как только себя помнит, имел намерение убить русского царя». Но никому об этом не говорил и действовал один.
В газетных статьях французы сочувствовали покушавшемуся.
Александр был в бешенстве. Зачем он приехал их защищать, коли эти вздорные люди так нас не любят? Недаром отец ненавидел вечно мятежных французов!
Он больше не любил прекрасную Францию. И аплодировал фразе цесаревича: «Надеюсь, мы скоро оставим этот вертеп?»
Но программу визита царь решил выполнить до конца, чтобы никто не посмел подумать, будто государь всея Руси мог испугаться выстрела жалкого поляка. Императрица Евгения трогательно попыталась сесть в коляску рядом с ним – со стороны, обращенной к опасной улице. Конечно же, он решительно попросил ее никогда больше этого не делать.
Уже в Петербурге он узнал итоги процесса над поляком. Царь был уверен, что они приговорят Березовского к смертной казни и тогда придется сделать необходимый жест милосердия: просить отменить смертную казнь. Но французы избавили его от жеста лицемерия. Адвокат Березовского под аплодисменты публики поносил Россию. Поляка приговорили к пожизненному заключению. Газеты радостно писали, что Березовского наверняка скоро выпустят.
Он вернулся в Петербург с твердым убеждением, что России лучше ориентироваться на союз с Германией. Французы и Севастополь стали одной из причин смерти его отца. Он обязан был никогда не забывать этого, но попытался забыть. И был тотчас наказан поляком… И в том, что теперь неминуемо должно было случится с Францией, он уже видел руку Господа, карающего французского императора за прошлую несправедливость. Он был уверен: дни Наполеона III сочтены, и огненные буквы уже горят на стене его Валтасарова дворца.
Все именно так и случится. Пруссия нападет на Францию. И разгромит ее. Окруженный под Седаном, старый враг его отца Наполеон III капитулирует. Но последствия этого будут страшными для династии Романовых. На границах России возникнет мощнейшая Германская империя с давней идеей «Марша на Восток».
Так что именно тогда, в результате выстрела поляка, были брошены в почву зерна будущей мировой войны – катастрофы, во время которой и падет его династия.
Так причудливо отомстила польская кровь.
Императрица «встретила его с глазами, полными слез». Напомнила, как молила не ехать. Потом говорили на общие темы. И только тогда, когда он уходил, Маша сказала: «Я прошу тебя уважать во мне императрицу, даже если ты не сможешь уважать во мне женщину».
Он уже не мог жить без Катеньки. Он писал ей безумные письма с объяснениями в любви, мешая русский с французским. Цитаты из писем 1866 года (находятся в коллекции С.Н. Батурина):
«14 августа 1866 года… Когда я тебя увидел издали в аллее, у меня сердце забилось так сильно, что я весь задрожал и ноги у меня едва не подкосились, и все время потом мне хотелось просто пищать от радости».
«12 ноября 1866 года.
Не забывай, что вся моя жизнь в тебе, ангел души моей, и единственная ее цель – видеть тебя счастливой, как только можно быть счастливой на этом свете».
И подчеркнул эти слова.
Екатерина Великая была права – сердечная ненависть друг к другу — главная черта русского двора. Теперь все дружно жалели «нашу святую», то есть императрицу. И ненавидели Катеньку.
Особенно обеспокоился Шувалов. Как и положено главе тайной полиции, он был обязан думать о будущем. И это будущее его тревожило. Происходило что-то совсем непонятное. Вместо понятного мельканья бесконечных фрейлин вдруг объявилась эта странная юная девица, которая явно свела с ума императора. Оказалось, он видится с ней каждый день. А когда не видится, пишет ей письма. А если она родит государю? Ведь императрица чахнет на глазах. И государь, безумный в любви, вполне может жениться. И тогда вместо нынешнего наследника, который с восторгом слушал рассуждения покойного Муравьева-Вешателя и его, шуваловские, идеи о возрождении дедовского самодержавия, возникнет вероятность другого наследника…
Шувалов торопится. Он начинает борьбу, науськивая большую романовскую семью на новую фаворитку. Граф осмелился сказать: «Оказалось, мы поехали в Париж из-за этой!.. Из-за нее рисковали драгоценной жизнью государя!..».
