Не передать, какую лютую ненависть к гитлеровцам, какую нестерпимую скорбь о погибших почувствовал я, прочитав письмо отца. Не укладывалось в голове, что немецко-фашистские захватчики угнали в рабство многих моих земляков. И вместе с ними Григория, тихого, не умевшего за себя постоять, – этим всегда пользовались кулаки, на которых он батрачил. Не мог я себе представить, что фашисты превратили в застенок шосткинский техникум и замучили там сотни и сотни советских патриотов, среди которых был отважный красный партизан Сергей Андрусенко. Не знал я тогда, что среди них был и комиссар аэроклуба коммунист Кравченко, в 1941 году оставленный райкомом партии на подпольной работе в немецком тылу. Об этом я узнал после войны.
Думал я и о своей первой учительнице, вспоминал товарищей детства: может, где-нибудь здесь неподалеку с фашистами воюют… Перед глазами вставали знакомые лица, знакомые места.
Теплое, хорошее письмо прислали мне из сельсовета. Я успокоился за отца: его поддерживали, о нем заботились.
И тут же, под крылом самолета – в боевых условиях мы не отходили от своих машин, – написал ответные письма и письмо брату Александру. Одно сознание, что отец, Мотя и Сашко живы, словно придало мне силы.
Письма от отца, брата Саши, от близких, от старой моей учительницы, от односельчан стали приходить часто.
До войны отец все тревожился о моем здоровье, просил беречься. Теперь же писал, что я должен самоотверженно, не щадя себя драться с врагом, защищать Родину, как подобает каждому советскому воину. Иногда чувствовалась затаенная тревога: «Получу твое письмо, Ваня, держу в руках и все не верю, как будто с того света пришло. Дюже нелегко уцелеть в такой войне. От радости себя не помню, когда читаю, что ты жив и здоров и действуешь храбро». И тут же он наставлял меня: «Я хочу, Ваня, чтобы ты был честным воином. Да ты как будто и настоящий воин, только не выставляй наперед свое я, помни, что ты исполняешь свой воинский долг. Читаю твои письма и радуюсь, что ты приносишь пользу, вижу твою безотказную преданность Родине».
Иногда он напоминал о наших краях, желая хоть на миг отвлечь от «ратных дел»: «Вспомни дорогу на гать: вербы, кусты осоки, облог, а дальше – родник, за ним – березняк. Напиши на отдыхе картину – конюхи на облоге».
И перед глазами вставало детство, тепло становилось на душе.
Письма отца, полные веры в победу, поддерживали меня в дни тяжелых испытаний.
С АЭРОДРОМА ПОДСКОКА
Наши войска прошли километров на тридцать южнее Харькова и как бы нависли флангом над донбасской группировкой противника. Немцы боялись окружения и начали перебрасывать войска и технику на западный берег Днепра, торопились увезти ценности из Донбасса, из Левобережной Украины. Переправа шла по днепропетровским мостам.
Однажды полк получил задание прикрыть группу в восемнадцать пикирующих бомбардировщиков, которым приказано разбомбить днепропетровские мосты.
Тщательно изучаем карту. Предстоит сложный и опасный полет: 160 километров над территорией, занятой противником, к цели и столько же обратно. Горючего в обрез: туго придется, если завяжется воздушный бой.
Выполнение задачи возлагалось на мастеров бомбометания. Командиром группы бомбардировщиков назначен был испытанный летчик, майор Скоробогатов, которого мы уже хорошо знали. Нашу группу возглавлял майор Подорожный.
Вечером того же дня снимаемся с нашего аэродрома и по приказу командования перелетаем на Центральный харьковский аэродром – в Основу.
Огромный аэродром с бетонными капонирами был недавно оставлен врагом.
На аэродроме нас встретили летчики-истребители 193-го братского полка нашей авиадивизии. Весь полк во главе с командиром Пятаковым вместе с нами должен сопровождать бомбардировщики. Вскоре на аэродром сели и они. Встреча с экипажами «ПЕ-2» была шумная, радостная – наконец-то увиделись на земле!
Дружески разговаривая, шли мы по аэродрому, вспоминая наши вылеты, позывные. У какого-то здания я увидел двухпудовую гирю. И, конечно, не удержался – начал ее выжимать. Летчики-бомбардировщики окружили меня, кто-то заметил:
– Недаром бочки вертите! Понятно теперь, почему такие перегрузки легко переносите.
Раздался властный голос командира Скоробогатова:
– На отдых, товарищи! Пораньше ложитесь: завтра на рассвете предстоит ответственная задача.
На новом месте, да еще перед трудным боевым вылетом, не сразу уснешь. Но мы волевым усилием заставили себя уснуть и проснулись бодрыми еще затемно.
И вот мы в кабинах своих самолетов. Бомбардировщики запускают моторы. Вылетают до восхода солнца. Дорога буквально каждая минута. Мы, истребители, поднялись в воздух вслед за ними.
Надо экономить горючее: у нас все точно рассчитано по времени. Бомбардировщики принимают боевой порядок, мы быстро пристраиваемся к ним. Группа берет курс на Днепропетровск.
Светает. В шлемофонах тихо – соблюдаем строгую радиодисциплину, чтобы не засек враг.
Вот и линия фронта. Ждем разрыва зенитных снарядов. Нет, все тихо: очевидно, немцы нас не ждали.
Воздух спокоен. Впереди уже виден Днепр. Заметна и полоска через реку – это главный днепропетровский мост.
Мы начеку: противник нас наверняка встретит и начнется ожесточенная схватка. Но в воздухе по-прежнему тихо.
Взошло солнце. Река засеребрилась. Из мглы начал выплывать Днепропетровск.
Слева впереди нас прошла группа вражеских бомбардировщиков в сопровождении истребителей. Фашисты держали курс на Донбасс.
Вражеские истребители заметались – увидели нас. Но никто из наших не произнес ни слова – все молчали. Мы знали: врага встретят наши боевые товарищи с другого фронта.
Подходим к цели. Бомбардировщики вытягиваются в кильватер – по девятке, тремя звеньями. И отвесно несутся вниз. Великолепно пикируют! Вот чудеса – такой крупный объект, а зенитки не стреляют! Бомбы летят в мост. Скоробогатов с пикирования бросает бомбы точно в основание моста у самого берега.
Задание выполнено. Группа быстро приняла боевой порядок. Истребители непосредственного прикрытия сзади – подковой – охраняют бомбардировщики. Сверху – сковывающая группа, для боя с истребителями. Только мы построились, как сзади стеной поднялся сплошной зенитный огонь. Но дело уже было сделано.
Враг нас засек, надо ждать истребителей.
Ведущий передал по радио:
– Усилить осмотрительность!
Не прошли мы и полпути, как заметили погоню: большую группу истребителей. Они догнали нас у самой линии фронта. Наша сковывающая группа лихо развернулась на них. Хотелось нам подраться с фашистами! Но раздался голос Подорожного:
– Идите спокойно.
Противник в бой не вступил и повернул вспять.
