В послевоенный период Михаил Степанович работал на ответственной должности в Министерстве обороны СССР.
* * *
В 1967 году М. С. Шумилов был желанным гостем курганцев. Он приехал по приглашению обкома ВЛКСМ на первый областной слет ветеранов Коммунистической партии и Ленинского комсомола. Дом политического просвещения до отказа заполнили седовласые ветераны и совсем юные курганцы. Генерал с волнением рассказал, как он и его боевые товарищи в Зауралье брали власть в свои руки и отстаивали молодую Советскую Республику в невероятно тяжелых условиях.
Потом — теплая встреча в Катайске. Повидаться со знатным земляком прибыли колхозники, рабочие совхозов, промышленных предприятий. Сколько воспоминаний у участников гражданской и Великой Отечественной!
Председатель Верх-Теченского сельского Совета зачитал решение исполкома сельсовета о присвоении Михаилу Степановичу звания почетного гражданина села Верх-Теча. Бюро райкома ВЛКСМ присвоило прославленному полководцу звание — почетный комсомолец. Пионеры школы, где в далекие годы учился Миша Шумилов, повязали на шею генерала алый галстук.
В Волгограде на Мамаевом кургане состоялись похороны генерал-полковника Михаила Степановича Шумилова. Он скончался 28 июня 1975 года на 80-м году жизни после тяжелой продолжительной болезни. В предсмертный час генерал Шумилов попросил, чтобы его похоронили на сталинградской земле, рядом с прахом воинов, павших в великой битве на Волге.
После траурного митинга, состоявшегося на площади Героев, под звуки траурного марша руководители партийных и советских организаций города и области, представители Министерства обороны СССР и Совета ветеранов бывшей 64-й — седьмой гвардейской армии пронесли урну через Зал воинской славы. Под троекратный залп воинского салюта урну установили под плитой, на которой высечены слова:
«Герою Советского Союза
генерал-полковнику М. С. Шумилову —
вечная слава!»
Я из края, где ветры косые
Колобродят по стылым снегам,
Где высокое солнце России
Стелет звон родниковый к ногам.
Край суровый романтикой дышит,
Необъятностью хлебных полей,
Где орел поднебесье колышет,
Самоцветы сокрыты в скале.
Этих мест голубое железо
Я впивал с молоком с детских лет.
Край уральский,
ты мужеством врезан
В память людям на славной
Земле.
Моряки ждут ветерка попутного,
Летчики, — когда туман рассеется,
А у нас дела ежеминутные,
На погоду некогда надеяться.
Сквозь бураны и морозы жгучие
Рельсы пролегли заиндевелые.
Говорят, что мы с тобой везучие:
Просто машинисты — парни смелые.
Ведь у нас всегда погода летная,
С тишиной дружить мы не намерены
И всегда, как птицы перелетные,
В дальние края летим уверенно.
Сколько зорь в пути встречать приходится,
Провожать, грустя, закаты ранние.
Наше слово с делом не расходится,
Поезда идут по расписанию.
Мчат вперед почтовые и скорые,
И пути-дороги не кончаются…
Со страной стальною Семафорией
Всегда люди с радостью встречаются.
В такт шагам высвистывая песню,
Я иду в ночной неближний путь.
Мне идти уральским мелколесьем,
Озеро большое обогнуть.
Гаснет эхо. Запевают где-то
Путевую песню поезда.
И на землю росчерком ракеты
За звездою падает звезда.
Сколько тайн в заоблачном мерцанье!
И на крик испуганной совы
Отвечают сдержанным молчаньем
Звездные медведицы и львы.
Эй, мечтатель, опускайся с высей,
В даль ночную пристально взгляни:
Видишь, как далекий город высек
Над собою чистые огни.
Там куются крылья для полетов,
Люди без мечты не могут жить,
Кто-то спит, а кто-то жив заботой,
Чтоб огни и звезды подружить.
Солдат в бою седеет быстро
Не оттого, что смерть близка,
Не оттого, что грянет выстрел
И пуля свистнет у виска.
Одна лишь мысль его тревожит,
Она, как рана, сердце жжет.
Кто, если голову он сложит,
Его Отчизну сбережет?
Кто отстоит леса и пашни,
Детей избавит от обид
И счастье, ставшее вчерашним,
Поникшим вдовам возвратит?
Седеют женщины России
Не оттого, что жизнь трудна.
Они и без того испили
Все чаши горестей сполна.
Они давно отголосили,
Оплакав тысячи смертей,
Седеют женщины России,
Пугаясь седины детей.
Сколько в поле цветов расцвело —
Голубых, фиолетовых, синих!
Их ветрами сюда занесло,
Чтоб почтить все печали России.
ВЛАДИМИР ПШЕНИЧНИКОВ
ВОСПАЛЕНИЕ ЛЕГКИХ
Рассказ
Сережка привычным движением еще не отошедших с мороза рук поджег сигарету, раза два затянулся, но тут же с недоумением выбросил ее и повертел перед глазами всю пачку. Сигареты как сигареты — ростовские, «Прима», и с утра он уже успел выкурить штук семь-восемь.
От новой попытки закурить начался неожиданно злой неуемный кашель. Продрогшее тело обдало несогревающим жаром, на шее противно задергалась жилка.
— Веревки, что ль, они туда насовали? — недовольно проговорил Сережка, утирая слезинки. — Дай-ка, дядь Гриш, папиросу…
Старик Бубнов не торопясь слазил за отворот полушубка и протянул помятую «беломорину».
— На, грейся, — сказал.
Сережка закурил в третий раз и поморщился.
