Можно представить себе, что именно там человек с фотоаппаратом обдумывал те обрывки информации, которые ему удалось получить. Представленный ниже список не обязательно включает полный перечень этих собранных сведений, но дает представление о направлении его расследования:
– несколько непроявленных роликов с пленкой, включая фотографии западного фасада собора Парижской Богоматери;
– экземпляр книги по готической архитектуре под названием «Тайна соборов», опубликованной в 1925 г., и современное переиздание книги Livre des figures hie-roglyphiques («Книга об иероглифических символах»), авторство которой ошибочно приписывается Николя Фламелю;
– иллюстрированный «Путеводитель для паломников» по собору Парижской Богоматери со складной картой;
– записная книжка с несколькими адресами, включая адреса учреждения под названием Сакре-Кёр (ул. Рошешуар, 59), контор Парижской газовой компании (пл. Сен-Жорж, 28) и различных научных и фармацевтических лабораторий на обоих берегах Сены;
– путеводитель Бедекера по Юго-Западной Франции «От Луары до испанской границы».
Также имелась и старая вырезка с подчеркнутыми карандашом строчками из популярного журнала под названием «Я знаю все», пачки которого можно было легко найти в книжных киосках на набережных.
Статья, датированная сентябрем 1905 г., была более тесно связана с этим делом, чем могло показаться, и заслуживает внимательного прочтения. Это было интервью с доктором Альфонсом Жобером, который утверждал, что он алхимик. К нему прилагалась фотография мужчины старше средних лет, сидящего у камина. Заголовок был таким: «Доктор Жобер постоянно проводит новые опыты в своей алхимической лаборатории». На других фотографиях были изображены процесс «превращения металлов, осуществляемый под руководством химика», и нечто похожее на огромную кучу гуано, угрожающую поглотить Парижскую фондовую биржу, – она должна была, предположительно, показывать общий объем «всего золота, находящегося в настоящее время в обращении во всем мире». Доктор имел некоторое сходство с господином у собора Парижской Богоматери, но, так как фотографии было по крайней мере тридцать два года в 1937 г., а доктор был уже преклонных лет на тот момент, когда был сделан снимок в 1905 г., сходство, без сомнения, было случайным.
Доктор Жобер, очевидно, обладал здоровым чувством юмора, и можно почувствовать, что интервьюер настроен менее скептически после беседы, чем до нее. (О мнении иностранного агента можно только догадываться, хотя подчеркнутые места указывают на его интерес.) Большая часть интервью была посвящена одному из друзей доктора, который, получив некоторое количество золота алхимическим способом, отвез его на Парижский Монетный двор. (Настойчиво внушалась мысль, что этот «друг» и есть сам доктор.)
– На Монетном дворе его спросили, каким образом он стал обладателем такого количества золота, и он ответил – по своей наивности, – что сам сделал его… И знаете, что они сказали?
– Нет.
– Они сказали – цитирую реальные слова: «Вам не следует знать, как это делается».
Стоит подчеркнуть, что доктор Жобер был не первым алхимиком, который посетил внушительное палаццо на набережной Конти с образцом самодельного золота. В 1854 г. – за семьдесят лет до первого серьезного заявления о произведенном в лаборатории искусственном золоте[11] – бывший лаборант по имени Теодор Тифферо уговорил господина Леволя, ответственного за определение пробы драгоценных металлов на Монетном дворе, позволить ему провести несколько опытов прямо там, на месте. Первые два опыта были безрезультатны. Но Тифферо верил, что, когда aqua fortis[12] или азотная кислота достигнут точки кипения, на пол должно пролиться золото. Третий опыт состоял в том, чтобы оставить процесс медленного кипения на всю ночь, и, когда Тифферо пришел на Монетный двор на следующее утро, ему сказали, что опытная пробирка треснула. На стекле были видны лишь несколько крошечных частиц золота. Тогда господин Леволь, на которого не произвели впечатления чудеса с таким низким выходом продукции, сказал: «Вы же видите, что никакого существенного количества золота на самом деле не получилось».
Гораздо позже руководители Монетного двора, по-видимому, стали придерживаться более просвещенной точки зрения по этому вопросу. В начале 1930-х гг., признавая огромные изменения, которые произошли в химии, экспертом туда был назначен известный французский физик Андре Эльброннер. Это назначение, которое, похоже, ускользнуло от внимания агента абвера, было не лишено значения для будущего цивилизованного мира.
Остальная часть статьи, вышедшей в 1905 г., была посвящена волнующим последствиям алхимической деятельности доктора Жобера. Отвергнутый французскими властями, он, очевидно, получил предложение из Испании, в которой рынок золота был менее строго регламентирован. Но главные цели доктора лежали в другой сфере. Он указал, что если секрет открыть всему миру и любой человек, имеющий печь и пробирку для преобразования обычных металлов в золото, получит такую возможность, то это возымеет «расстраивающее действие на наши общественные институты, социальный вопрос сделает огромный скачок вперед, а старый мир погибнет и рухнет».
Этого было достаточно, чтобы убедить интервьюера в том, что доктор Жобер опасный социалист. Его подозрения подтвердила симпатия доктора Жобера к Пьеру Кюри, который был известен своими антиправительственными взглядами и, несмотря на новаторские исследования магнетизма и радиоактивности, так и не был принят научными кругами.
Ничто из этого не удивило бы истинного алхимика. Подобно эликсиру долгой жизни, производство золота было лишь ступенью Главного Дела. И каждый алхимик знал, что человек, которым движет личная выгода, никогда не достигнет этой ступени в любом случае. Интерес иностранного шпиона к этой статье являлся, очевидно, свидетельством недавнего обновления алхимии. Один из коллег Жобера, например, нанял в свою лабораторию инженера-химика и опубликовал книгу о том, «как стать алхимиком», которая вполне могла послужить учебником по химии. С точки зрения Жобера, если алхимики теперь стали учиться у современных химиков, самим ученым следовало многому научиться у своих древних предшественников. Чтобы доказать это, он процитировал монаха-алхимика XV в. Базилиуса Валентинуса, намекая на то, что данное им описание катализатора, известного как «универсальная ртуть», имело какое-то отношение к загадочным свойствам открытого Пьером Кюри радия. Иностранный агент или его руководитель выделил этот отрывок жирными карандашными линиями на полях:
