Мне катастрофически не хватает места для собственных фотографий, не говоря уже о фэшн-фотографиях. Я не храню старую одежду – в отличие от своего коллеги Хэмиша Боулза, международного редактора Vogue, у которого до сих пор живы все наряды от Пуаре до Скиапарелли. Он даже сдает их в музейные экспозиции. Хэмиш такой барахольщик, что в его кабинете уже нет места для него самого. Но я ценю винтажную одежду и не могу себе простить, что не сохранила потрясающие вещи из ранних коллекций Сен-Лорана и Аззедина.
Тридцатые и сороковые – моя любимая эпоха. Некоторый отрезок пятидесятых тоже был очень романтичным. Я ненавидела подкладные плечи восьмидесятых, они просто отвратительны. Женский деловой костюм – и того хуже. (Фильм «Деловая женщина» с Мелани Гриффит служит напоминанием об одном из самых уродливых периодов моды.) Отличительной деталью образа сороковых был квадратный крой плеча, и единственный дизайнер, который правильно повторил ее в наше время – я имею в виду, уловил дух сороковых, – это Ив Сен-Лоран. Мне нравилось все, что делал Карл для Chloé в начале своей карьеры, а потом и для Chanel couture. Мне доставляло удовольствие наблюдать за работой ранних японцев. Их шоу были подобны красивому театру. Я обожала сумасшедшие дефиле Кензо в семидесятые – красочные и новаторские; хотя он не создавал японскую одежду; это был японский взгляд на европейскую моду. Английский дизайнер Оззи Кларк вытворял что-то невероятное в шестидесятые и семидесятые, это были удивительные модели с легким дыханием тридцатых годов.
Я всегда любила косой крой. Благодаря нему одежда получает легкость, никогда не смотрится «в обтяжку», и ткань ложится идеально, если крой сделан правильно. Джон Гальяно и Оззи – великие мастера косого кроя. Аззедин Алайя – гений, я говорю об этом вполне серьезно. Я обожаю одежду Николя Гескьера. Его коллекции для Balenciaga абсолютно бескомпромиссны; в его одежде нет ни одной лишней складки или вытачки, все продумано и просчитано. Он – перфекционист и источник вдохновения для других. Его бесконечно копируют те, кому не хватает мужества, чтобы сделать свой первый шаг.
Хотя рядом с моим именем в выходных сведениях Vogue значится «креативный директор», я креативна исключительно в том, что касается моды, поэтому предпочла бы называть себя стилистом. Правда, в наши дни это понятие размылось, и теперь стилистами называются все кому не лень.
Анна довольно часто приглашает меня пообедать вместе. В последнее время я начинаю заранее готовиться к этим встречам – как и к тому, что могу услышать: «Наверное, пришло время. Ты перетрудилась. У тебя усталый вид. Думаю, тебе надо немного отдохнуть». И это будет прелюдией к вежливой просьбе подать в отставку. Во время нашей последней встречи я осмелилась признаться:
– Я думала, ты собираешься предложить мне уйти.
Анна рассмеялась.
– Ну уж нет. Пока я здесь, тебе никуда не деться.
В детстве у меня никогда не было настоящих праздников в честь дня рождения. Как и любые важные мероприятия, они заставляют меня нервничать. Конечно, торт и подарки – это замечательно, но ведь к ним неизбежно прилагается шумное сборище друзей с воздушными шарами? Нет, это невыносимо. Но какие бы тревоги я ни испытывала в возрасте семи лет, они усилились десятикратно, когда я достигла семидесятилетия и начались разговоры о мега-вечеринке по этому случаю.
Неумолимо приближалась весна 2011 года – а с ней и важный день. Однажды Анна сказала:
– У тебя скоро юбилей, и я хочу устроить большой праздник. Выбирай место и приглашай всех, кого захочешь.
(Забавно, как она любит праздновать чужие дни рождения, но игнорирует собственные!) Двадцать лет прошло с тех пор, как она устраивала мое пятидесятилетие в ресторане Indochine. Тогда мы только начинали работать в Vogue и могли смеяться, что вместе уйдем на пенсию.
Затем Анна подошла к Дидье и предложила ему роль хозяина вечера – вероятно, понимая, что это единственный способ заставить его выйти в свет. Я разработала меню, праздничный торт и эскиз приглашения, на обложке которого был мультяшный рисунок Анны в Prada и Дидье в смокинге. Я не смогла удержаться, чтобы не добавить изображения наших кошек, разодетых в пух и прах: Барт в смокинге, как у Дидье, а Тыква в платье от Balenciaga. По странному совпадению, Анна появилась на празднике именно в этом платье.
В офисе Анна выразила надежду, что я не стану возражать, если мы отпразднуем мой день рождения на неделю раньше. Она не хотела совмещать его с ежегодным гала-вечером в Институте костюма музея Метрополитен. Не годится устраивать два грандиозных мероприятия почти одновременно. Я, конечно, согласилась. Но меня охватило беспокойство. С каким же размахом она собралась отмечать мой день рождения?
Все наперебой предлагали новые рестораны. Строго говоря, некоторые из них не были даже «новыми», потому что Анна больше всего любит заведения, которые еще не открылись. Но в конце концов, как и двадцать лет назад, выбор пал на Indochine. Ресторан переживал бурное возрождение, и еда там была поистине великолепной.
Вечеринка имела оглушительный успех. Пришли все, даже владелец Condé Nast С. Ньюхаус; Кэри Маллиган, актриса, которую я обожаю; Хельмут Ланг, который редко покидает свой дом на Лонг-Айленд; мой прежний босс Кельвин Кляйн; Сет Майерс, который однажды на съемке рассмешил меня до колик; Артур Элгорт; Брюс Вебер; Крейг Макдин; толпы дизайнеров из Нью-Йорка и Европы; все мои любимые модели; редакции моды и искусства в полном составе; десять моих бывших помощниц из британского и американского Vogue. Я была настолько ошеломлена, что все словно расплывалось в тумане. Впрочем, такое творится со мной каждый раз, когда я нахожусь в центре внимания.
Хэмиш Боулз и бывшая модель, а ныне певица Карен Элсон исполнили «Happy Birthday to You». Брюс, Марк Джейкобс, Дидье и Джессика Дил (одна из моих бывших помощниц) выступили с добрыми словами. Дидье отпустил несколько остроумных комментариев в мой адрес, снова напомнив всем: «Я долго ждал, пока она меня признает». А еще: «Грейс всегда права, что подтвердят ее многочисленные друзья и коллеги».
Анна тоже произнесла речь.
– Грейс, – шутливо начала она, – наступает самая приятная для тебя часть вечера, когда мы будем говорить только о тебе. Для меня ты всегда будешь сердцем и душой журнала, его стражем у ворот, его маяком и знаком качества. На протяжении всех этих лет на посту редактора Vogue один-единственный человек – Грейс Коддингтон – вдохновляет меня на то, чтобы каждый день приходить на работу…
