Но тут началось другое - у больных с клапанами рана не расходится, но повышается температура, потрясают ознобы и через 7-10 дней смерть. Диагноз - сепсис. Я брал больного на стол, подключали АИК, открывал сердце, находил на протезе клапана омертвевшие ткани. Заменял протез. Операция во много раз сложнее первой, да и инфекцию удалить невозможно. Так оперировал пятнадцать больных, но спаслись только шесть.
Заведующим операционными был Юзеф Когосов, наш старый кадр.
Накинулся на него:
- Ты, такой-сякой, не следишь за асептикой! Уходи из клиники!
Никого я так не выгонял, не до, не после. Обиделся на меня кровно и справедливо. Мамолат перевёл его в туберкулезный сектор.
То же и я - чувство вины не покидает. Тем более, что прогнал его зря.
Сепсис косил "клапанщиков" около двух месяцев. Провели исследования и оказалось, что микробы попадали в кровь из капельниц в реанимации, а источником были руки сестёр. Операционная была реабилитирована. Юзефу принёс извинения. Но обида прошла только спустя годы.
Система профилактики, принятая на западе, была для нас невыполнима. Принцип её прост: всё должно быть "одноразовым" - раз использовал и выбрось. Повторные обезвреживания от микробов не надежны. Да, мы это знаем. Но сколько же нужно перчаток, капельниц, трубок, шприцов, принадлежностей АИК, если выбрасывать после одного использования! Денег для этого нужно в десять раз больше. Выход только один - химия плюс дисциплина. Дезинфицирующие растворы достаточно сильны, нужно только работать в перчатках и поминутно мыть их в тазиках с раствором. Разумеется, это сочетается с обязательными переодеваниями в стерильное белье, бахилами на ноги, влажными уборками, постоянным бактериологическим контролем.
Инфекция была остановлена. У нас и теперь ещё нет денег, чтобы всё одноразовое. Трубки для АИК из Мексики служили до полного почернения.
Вот что значит социализм!
... ... ...
Но вернемся к истории.
В новом здании сохранили прежний регламент работы.
Точно в 9 утренняя конференция с докладами дежурных врачей, сообщениями о вчерашних операциях и обсуждение предстоящих сегодня. Патологоанатом докладывает вскрытия, идет обсуждение. Заканчивается моими накачками и разносами. Они оспариваются "пострадавшими", иногда довольно резко. Это у нас допускается. Всё вместе занимает до часу.
Потом следует мой обход реанимации. Затем сами операции. Конец рабочего дня не определён, кто раньше управится может уходить.
Операции и исходы фиксируются в таблицу. За каждый месяц - отчёт. Конец года - целая итоговая кампания, доклады заведующих отделениями и лабораториями. И мой - главный. Критика и задачи.
Такой порядок Геннадий сохранил и до сих пор.
23. 1976-79 гг. Снова: Америка, работа, смерти.
Позвонил Юлик - умер Кира. Пришёл из гостей, упал и скорая не помогла. Считают, сердце. На похороны не поехал, там чужие люди. Но погрустил - ещё одно место в душе опустело.
Связь с Кирой прервалась после того дня с регистрацией сына и только в последние год-два начала восстанавливаться.
... ... ...
1976 год. Шло освоение нового здания. Нужно увеличить количество операции. Очереди на госпитализацию нет, значит мало пациентов.
1977 год. Новая поездка в Америку. Кардиохирургия попала в соглашение "Никсон-Брежнев", чтобы встречаться, обмениваться опытом. В 75-м году американцы приезжали к нам, их поили, кормили, показывали операции, в театр водили, сорочки вышитые дарили. Теперь нас принимают. Должны посетить клиники и закончить конференцией в Бетезде.
Вот самое интересное: городок Бирмингам, университет Дюка и ...Кирклин. Помню его по первой поездке, 15 лет назад. Не постарел и оперирует столь же блестяще. Гвоздь нового опыта: "кардиоплегия" - остановка сердца химией. Сердце стоит полчаса (можно повторить) и оперировать удобно. Я даже ассистировал, чтобы лучше видеть.
В реанимации больных ведут сёстры. Дело знают лучше наших врачей. Кирклин каждый вечер приезжает в клинику. Используется "контрапульсация" - вспомогательное кровообращение, аппарат подключён через бедренные сосуды, когда своё сердце "не тянет" после остановки АИК-а.
Конференция в Бетезде как у дипломатов. Только что знамёна не выставляли. Пришлось и мне докладывать о тетрадах Фалло. Говорить было не очень стыдно - полтысячи операций и результаты приличные.
В Вашингтоне были в Белом Доме - запросто, раз в неделю пускают всех желающих. И народ не бьётся - ходят, смотрят, слушают гида.
Банкет тоже был. Не лучше нашего.
Про другие клиники и города не буду писать, ничего поражающего. В Нью-Йорке накупил пол чемодана английских книг для Кати и для себя.
Вот и всё.
Вернулся и окунулся в рутину. Впрочем нет, стали осваивать кардиоплегию и контрапульсацию. Аппаратик худенький советский уже был. На собаках пробовали (освоили, но спустя 20 лет).
Событие: Лена Николаевна вышла замуж!
Да-да: в 52 года нашла мужа генерал-лейтенанта. Не только замуж, но и уезжает в Калинин - будут в мединституте заведовать кафедрой хирургии.
Отношения с начальницей последние годы были натянутые. Оперировала мало, но администрировала, как и прежде, хорошо.
Проводы были в столовой института. Не очень пышное застолье и не очень трогательные речи, но все отдавали должное.
1977-й закончили с прибавлением числа операций, без существенного улучшения результатов. Новых вспышек инфекции не было, но страх остался.
Моя личная хирургия? Ничего хорошего, много сложнейших операций. Делал по две и даже три АИК-а. Всё хотел догнать фортуну.
И не смог. Комплексовал.
В конце марта 1978 г. произошло важное событие, Катя вышла замуж. Расписывать это не буду, она взрослая - "вмешательство в личную жизнь" может не понравится. Скажу только, что муж - Володя Мишалов, студент с их курса, приятный, скромный, учится хорошо. Они уже почти врачи, летом заканчивают институт. Решено, что будут жить отдельно, снимем квартиру.
Еще - умерла Чари.
История болезни: "пустовала", гуляли в парке, не доглядел, "согрешила". Зебеременела с ходу, несмотря на свои девять лет. Разродиться не смогла. Дома делал кесарево сечение, анестезиолог оказался плохим, не мог ввести трубку в трахею, пока возился, не дышала - гипоксия. Щенки оказались мёртвыми. Чари проснулась, но с параличами - не глотала, подняться не могла. Развилась пневмония. Антибиотики не помогли. Три дня от неё не отходили. Очень переживали - любимое существо.
Умерла по моей вине. Нужно было свезти в ветеринарную лечебницу.
