За болотом поднимался небольшой покрытый кустарником холм, на вершину которого мы забрались. Отсюда нам хорошо была видна широкая и открытая со всех сторон главная дорога, по которой двигался поток беженцев. Заметив, что люди стремительно покидают город, боевики пытались отрезать им путь к отступлению, закидывая улицу активно-реактивными гранатами, расстреливая толпу из пулеметов G3 и автоматов «АК-47». Но нам не оставалось ничего другого, как только под огнем двигаться к реке. Для нас, подростков, более рискованно было оставаться в городе, чем лезть под пули на дороге. Дело в том, что юношей боевики немедленно рекрутировали в свои отряды и при этом выжигали аббревиатуру «ОРФ» на теле в любом месте, где им вздумается. Это само по себе страшно, но ужас еще и в том, что после эта метка делает тебя отверженным: солдаты правительственных войск не давали себе труда разбираться, входил ли ты в состав банды или был в плену. Они убивали потенциальных пособников повстанцев без суда и следствия. Так же поступали и обычные граждане, пытавшиеся защититься любыми доступными им способами.
Перебегая от одного куста к другому, мы добрались до дороги и даже кое-как пересекли ее. Кругом гремели взрывы, я и мои друзья не раз были на краю гибели, но все равно пригнувшись бежали вперед, стараясь держаться вместе. Приходилось перепрыгивать через мертвые тела и огибать горящие сухие деревья. Почти добравшись до укрытия, мы припустили еще быстрее и нырнули в кусты. Граната разорвалась прямо за нами. Людям, которые бежали сзади, повезло меньше. Кого-то убило на месте, кого-то ранило осколком. Помню, как один мужчина истошно кричал, что он ослеп и ничего вокруг не видит. Он звал и умолял, но никто из прятавшихся поблизости не рискнул прийти ему на помощь. Вскоре его накрыл новый взрыв: куски плоти и кровавые брызги разлетелись во все стороны, окропив листву вокруг. Все это произошло очень быстро, буквально в считаные секунды.
Вскоре после того, как мы пересекли дорогу, бандиты послали нескольких человек, чтобы поймать всех прячущихся в кустах на обочине. Нас долго преследовали, стреляли в спину. Мы бежали без остановки более часа. Удивительно, что у нас хватило сил на то, чтобы бежать так долго и быстро. Я не чувствовал усталости и, казалось, даже не вспотел. Впереди был Таллои, за ним Джуниор и дальше я. Время от времени брат выкрикивал мое имя, чтобы удостовериться, что я не отстал. Помню, как тоскливо звучали эти выкрики. Всякий раз, когда я отвечал, голос у меня дрожал. За мной следовали Гибрилла, Калоко и Халилу. Я слышал их тяжелое, прерывистое дыхание. Кто-то из них всхлипывал и изо всех сил сдерживался, чтобы не разрыдаться. Таллои всегда считался самым быстроногим из нас, но в этот вечер мы от него не отставали. После долгой погони боевики махнули рукой и вернулись в Маттру Джонг. А мы двинулись дальше.
Несколько дней мы вшестером брели по узеньким тропам не более полуметра шириной. По обе стороны тянулись густые кустарники. Джуниор всегда шагал впереди меня. Он не махал руками, как обычно, когда беззаботно возвращался из школы домой. Мне хотелось знать, о чем он думает, но я не решался спросить: большую часть времени все молчали, и я боялся нарушить эту тишину. Я все время вспоминал родных, гадал, где они сейчас, увижу ли я их когда-нибудь снова. Только бы они были в безопасности, только бы не очень переживали за нашу с братом судьбу. На глаза наворачивались слезы, но не было сил плакать, слишком уж мучил голод.
Мы спали в покинутых деревнях на голой земле. Перебивались сырой маниокой и каждый день просыпались с надеждой, что найдем какую-нибудь нормальную еду. Как-то мы проходили через селение, где росли апельсиновые деревья, кокосовые пальмы, бананы. Халилу лучше всех нас умел лазать, так что он забирался наверх и сбрасывал нам все, что было хоть сколько-нибудь пригодно в пищу. Бананы были совсем незрелые, и мы решили сварить их в очаге в одном из сарайчиков-кухонь. Видимо, люди убежали отсюда, увидев нас, потому что огонь еще теплился – его явно недавно разожгли. Пресные и невкусные бананы (у нас не было ни соли, ни сахара, ни других приправ) были все же съедены подчистую – надо же чем-то заполнить желудки. Потом мы закусили апельсинами и кокосами. Ничего более существенного в деревне не нашлось. С каждым днем голод усиливался, так что начинал болеть живот и кружилась голова. Другого выхода, кроме как попробовать проникнуть обратно в Маттру Джонг, у нас не было. Мы найдем оставленные в доме деньги и купим еду. Так же собирались поступить и те немногие беженцы, которых мы встречали на своем пути.
Мы вернулись в Маттру Джонг и прошли по заброшенному и затихшему поселку, не узнавая его улиц. Еды не было, все, что готовилось, осталось разбросанным в кухнях и испортилось. Везде валялись человеческие тела, перевернутая мебель, одежда и другие вещи. Как-то зайдя на веранду дома, мы обнаружили старика в кресле. Он сидел так, будто спал, но во лбу зияло пулевое отверстие. Рядом с крыльцом лежали трупы двух мужчин. Их конечности и гениталии были отрезаны и свалены в кучу. Мачете, с помощью которого было совершено это надругательство над телами, валялся тут же, рядом. Меня вырвало, а потом пробрал озноб. Но останавливаться нельзя было, пришлось бежать дальше.
Мы перебегали от дома к дому на цыпочках с максимальной осторожностью; подолгу стояли, прислонившись к стене, и присматривались к узеньким гравийным дорожкам между домами, прежде чем пересечь их. Как-то после подобной перебежки мы услышали шаги неподалеку. Укрыться было негде, поэтому мы понеслись к веранде, стараясь производить как можно меньше шума, и спрятались за сваленными здесь бетонными блоками. Выглядывая из-за них, мы увидели, как мимо прошли два боевика в мешковатых джинсах, шлепанцах и белых футболках. Их головы были повязаны красными платками, а за спиной висели автоматы. Они сопровождали группу молодых женщин, которые несли кастрюли, мешки с рисом, ступки с пестами. Мы проводили эту процессию взглядом, пока она не скрылась за поворотом, а затем пошли дальше. Наконец мы добрались до дома Халилу. Двери были выломаны, внутри все перевернуто вверх дном. Дом, как и все другие жилища в городе, был разграблен. В дверной раме виднелась дыра от пули, на веранде стояли разбитые стаканы с логотипом пива «Стар», очень популярного в Сьерра-Леоне. На полу валялись пустые пачки от сигарет. Поживиться было нечем. Из съестного мы нашли только рис в мешках, которые тяжело тащить с собой – такой груз сильно замедлил бы наши перемещения. Но, к счастью, мой тайник с деньгами под половицей за кроватью повстанцы не обнаружили. Сунув пакет с купюрами в кроссовку, я вместе с ребятами двинулся обратно к болоту.
