На радостях Гучков пообещал Корнилову пост командующего Северным фронтом.
— Думаю, что генерал Алексеев согласится. Я лично переговорю с ним, — заверил военный министр.
Однако главковерх Алексеев, находившийся в Ставке в Могилеве, неожиданно заупрямился. Северным фронтом по-прежнему командовал генерал Рузский, и Алексееву не хотелось смещать своего протеже, с которым они так ловко заманили царя в ловушку и добились его отречения от трона. Истинную причину отказа предлагаемой военным министром замены не назвал, переведя стрелку на личность Корнилова: «Неприемлем». Гучков рассердился: «Кто в России военный министр?» Невозмутимый Алексеев передал, что если Рузский будет заменен Корниловым, то он, Алексеев, немедленно уходит в отставку. Гучков кандидатуру Корнилова снял. Корнилову была предложена должность командующего 8-й армией, дислоцированной на Юго-Западном фронте.
Корнилов согласился. Прибыв на место новой службы в город Каменец-Подольск, узнал, что он не единственная жертва апрельского правительственного кризиса. Со своих постов были сняты военный министр Гучков и глава внешнеполитического ведомства Милюков.
— Кто наш новый военный министр? ѕ спросил у начальника штаба своей армии Корнилов. Весть о переменах в правительстве обогнала его в пути. В Каменец-Подольске уже знали о потрясающей новости и эффектно преподнесли ее прибывшему командующему:
— Керенский!
— Адвокат? Министр юстиции?
— Он самый, — подтвердили ему.
Генералу оставалось только развести руками.
Маленькое победоносное наступлениеКомандующий Юго-Западным фронтом генерал Брусилов встретил Корнилова, прибывшего командовать 8-й армией, холодно и отчужденно.
Назначение Корнилова произошло вопреки воле Брусилова. Неприязнь у них началась еще до Февральской революции, с той поры, когда Корнилов командовал «Стальной дивизией», которая хотя и спасла 8-ю армию во главе с ее тогдашним командующим Брусиловым от клещей немецкого генерала Макензена, но почти вся полегла сама. Брусилов потребовал военного суда над строптивым генералом, и если бы не вмешательство командующего фронтом Иванова и великого князя Николая Николаевича, Корнилову бы несдобровать.
Недругами они оставались до конца жизни. Брусилов, как известно, перешел на сторону Красной Армии, преподавал в академиях, был обласкан большевистской властью. Происходил он из знатной семьи, обучался в привилегированном Пажеском корпусе, принадлежал к военной аристократии. Корнилов же был простолюдином, учился на медные пятаки, которые с огромным трудом добывал в поте лица отец. Вельможа стал прислуживать победившим слугам, а сын крестьянина отстаивал власть господ. Чудеса, да и только!
Несмотря на «голубую» кровь, Брусилов трясся перед любой властью. Беспрекословно выполнял все распоряжения Временного правительства, касающиеся нововведений в армии. Прибыв в Каменец-Подольск, Корнилов увидел, что никакой разницы между разложенным столичным гарнизоном и войсками Юго-Западного фронта нет. Все те же шумные митинги, переизбрания неугодных командиров, верховенство солдатских комитетов, полное бесправие офицеров. Пьяные драки. Пальба по своим, мародерство, произвол. Удручающее впечатление производили окопы: из индивидуальных боевых укреплений они превратились в земляные норы, где обитали опустившиеся, потерявшие человеческий облик личности. Взглянули бы на эту новую «демократическую» армию петроградские паркетные шаркуны!
Поступавшие на передовую новости из тыла наполняли душу тоской и печалью. Болело сердце за великую державу, которую разрывали на куски. Отчуждалась при молчаливом одобрении революционного Петрограда Украина. В Киеве вынашивал план отделения от России бывший кавалергард Павло Скоропадский, получивший щедрую военную помощь от немцев. «Самостийники», обряженные в синие жупаны, объединялись в сечевые полки и заявляли, что за Харьковом для москалей земли нет и что не австрийцы и не немцы враги украинцев, а русские.
В Варшаве орудовал Юзеф Пилсудский, маниакально ненавидевший все русское, православное. Выпущенный революцией на волю из сибирской ссылки, куда попал за участие в покушении вместе со старшим братом Ленина на царя Александра II, Пилсудский добивался союза против России на Западе.
Потребовала национальной самостоятельности Литва. Забурлило, всколыхнулось Закавказье. Родина Корнилова — Казахстан — взорвалась кровавым восстанием Амангельды Иманова. Степные жители начали истреблять русских поселенцев. Дробление государства приобретало и вовсе гротескные формы: о своем полном суверенитете заявили Кронштадт и Шлиссельбургский уезд.
На содрогавшееся в предсмертных конвульсиях огромное тело некогда могущественной империи с вожделением прожорливых хищников взирали западные державы. На Смоленск претендовали Польша, Германия и Литва, на Архангельск — Англия, на Петроград — Швеция.
Остановить этот беспредел могла только армия. Она была огромна и потому не сразу поддавалась разложению. Но и армия, лишившись государя, которому присягала, на глазах теряла свою былую силу и славу.
Верный своей привычке угождать, командующий Юго-Западным фронтом Брусилов первым взял под козырек, заявляя о готовности наступать. Несмотря на провал ноты Милюкова и последовавшую его с Гучковым отставку, Временное правительство под нажимом послов Антанты требовало продолжения боевых действий.
В июне Юго-Западный фронт перешел в наступление. Начало было успешным. 8-я армия Корнилова овладела двумя городами — Калишем и Галичем. Военный министр Керенский, находившийся на фронте, послал ликующую телеграмму председателю Временного правительства князю Львову. Это была первая победа армии демократической России, и военный министр ставил вопрос о награждении отличившихся. Поскольку царские ордена были отменены, решили награждать красными знаменами.
Пока столичные драпировщики изготовляли срочный заказ, наступление остановилось. Случилось то же, что и раньше: соседи снова затоптались на месте. Вместо того чтобы развить успех, достигнутый Корниловым, левый и правый фланги начали митинговать, выясняя, соответствует ли приказ об устремлении в прорыв революционному моменту? Угас наступательный порыв и в 8-й армии. Началось братание, солдаты толпами покидали позиции и уходили в тыл.
Не оправдались надежды генерала Брусилова, который считал, что, втянувшись в боевую работу, войска отвлекутся от политических увлечений. Впрочем, к тому времени, когда июньское наступление выдохлось, Брусилов был уже в Могилеве, в Ставке, получив пост Верховного главнокомандующего. Юго-Западный фронт возглавил Корнилов.
