Здесь сделаем небольшое отступление и скажем несколько слов об унтер — офицерском составе русской армии. Унтер — офицер (немецкое Unteroffizier, от unter — под, низший и Offizier — офицер) — категория военнослужащих младшего командного состава в русской армии с конца XVII века до 1917 г. Большая часть унтер — офицеров подбиралась и готовилась в учебных командах (экипажах) из числа наиболее опытных солдат и матросов. Унтер — офицерский состав был основным фундаментом, на котором держалась русская армия, он обучал, воспитывал и цементировал солдатскую массу. Вот что говорил об этой категории военнослужащих Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, сам прошедший унтер — офицерскую школу:
«Надо сказать, что офицеры подразделений вполне доверяли унтер — офицерскому составу в обучении и воспитании солдат. Такое доверие, несомненно, способствовало выработке у унтер — офицеров самостоятельности, инициативы, чувства ответственности и волевых качеств. В боевой обстановке унтер — офицеры, особенно кадровые, в большинстве своем являлись хорошими командирами. Моя многолетняя практика показывает, что там, где нет доверия младшим командирам, где над ними существует постоянная опека старших офицеров, там никогда не будет настоящего младшего командного состава, а следовательно, не будет и хороших подразделений»[8].
После ухода из Галича войска 9-й армии оборонялись в полосе от Днестра до румынской границы. В конце августа они перешли в наступление с целью помочь 8-й армии. Соединения 9-й армии нанесли поражение австро — венгерской 7-й армии у Дзвиняче. Части 11-го армейского корпуса, в том числе 326-й Белгорайский пехотный полк, сумели разгромить противника в боях 14–17 августа у деревни Сновидов и на реке Стрыпь. Здесь отличились многие солдаты и командиры полка, в том числе и Чапаев. Приказом по 11-му армейскому корпусу от 20 октября он был награжден Георгиевским крестом 3-й степени № 49 128. Правда, награда нашла нашего героя только в конце декабря, когда состоялся приказ по 326-му Белгорайскому пехотному полку.
Награждение Георгиевскими крестами в русской армии было престижным. Почитание св. великомученика и Победоносца Георгия распространялось на Руси с первых лет христианства. Его имя давалось членам великокняжеских семейств, он считался небесным покровителем русского войска. Великий князь Ярослав I Владимирович Мудрый после победы над печенегами в 1036 г. основал монастырь Св. Георгия и учредил посвященный ему праздник 26 ноября. С великого князя Дмитрия II Ивановича Донского св. Георгий считается покровителем Москвы. После победы в Куликовской битве 1380 г. на печатях и монетах Московского великого княжества появляется изображение всадника с копьем, которое постепенно было отождествлено с образом св. Георгия и затем вошло в состав российского государственного герба. В правление царя Федора I Ивановича воинам за храбрость вручались монеты с изображением Св. Георгия для ношения на шапке или на рукаве.
Во второй половине XVIII века начала складываться система Георгиевских наград. К ним относились и Георгиевские кресты. Первоначально это была медаль «За храбрость» на Георгиевской ленте, которую учредили в 1789 г. при императрице Екатерине II Великой для рядовых и унтер — офицеров, отличившихся в бою со шведами в устье реки Кюмене. С 1807 г. ею стали награждать за отличия солдат нехристианского вероисповедания. В 1879 г. установлена 4-я степень медали. По статуту 1913 г. медаль «За храбрость» причисляется к ордену Св. Георгия, ею награждаются рядовые и унтер — офицеры за «проявленные ими в военное или мирное время подвиги мужества и храбрости», а также гражданские лица за отличия в бою против неприятеля. 1-я и 2-я степени Георгиевской медали — золотые; 3-я и 4-я — серебряные. На аверсе — изображение императора Николая II, на реверсе — надпись «За храбрость», обозначение степени и номера. 1-я и 3-я степени — на ленте с бантом. В ходе Первой мировой войны Георгиевские медали, как и кресты, стали изготавливаться из недрагоценных металлов. После Февральской революции 1917 г. вместо портрета императора на медали изображался св. Георгий. Награждение Георгиевской медалью осуществлялось по старшинству степеней. В отличие от Георгиевского креста статут 1913 г. сохранил практику выделения определенного количества этих медалей для воинских частей (кораблей) за коллективные отличия (из расчета 2–5 на роту).
В сентябре 1915 г. В. И. Чапаев снова проявляет отличие и снова удостаивается новой награды.
«Объявляется в приложении список нижних чинов, — отмечалось в приказе по 326-му Белгорайскому полку от 18 ноября 1915 г., — награжденных от имени его императорского величества государя — императора 16 сентября сего года великим князем Кириллом Владимировичем Георгиевскими крестами 2, 3 и 4 степеней, каковым производить выдачу добавочного жалования с указанного числа.
Список
… 30. Младший унтер — офицер 1 роты Василий Иванович Чапаев — крестом Св. Георгия 4-й степени № 463 479»[9].
В конце сентября 1915 г. подразделения 326-го Белгорайского полка вели упорные бои с противником в лесах между деревнями Цумань и Карпиловка, потеряв более 260 человек ранеными. В их числе был и Василий Иванович, который с 27 сентября считался больным и был исключен с провиантского и приварочного довольствия при полку. Детали этих боев неизвестны. Но надо полагать, что Василий Иванович действовал отважно и самоотверженно, так как 1 октября командир полка полковник Чижевский подписывает приказ о присвоении Чапаеву нового воинского звания — старший унтер — офицер.
В госпитале Василий Иванович провел два месяца. 30 ноября 1915 г. он прибыл в ставший уже родным 326-й Белгорайский полк и был снова зачислен на довольствие.
Один из земляков Василия Ивановича, К. Пантелеев, вспоминал, что в начале 1916 г. Чапаев приехал в Балаково на побывку.
«Мне довелось увидеть Василия Ивановича в трактире Цепунина, куда я со своими товарищами зашел поиграть на биллиарде, — рассказывал Пантелеев. — Недалеко от маленькой сцены за сдвинутыми столами сидели заводские рабочие и пристанские грузчики, товарищи В. И. Чапаева.
Среди них с гордым видом сидел сам Иван Степанович Чапаев, а рядом, с браво подкрученными небольшими усиками и гладко причесанный под ласточку, его сын Василий. На его гимнастерке поблескивали георгиевские кресты и медали. Он что-то увлеченно рассказывал сидящим за столом товарищам, а те внимательно слушали…
Подойдя ближе к столу, я прислушался к разговору.
— Осточертела солдатам война, изнурила их окопная жизнь до немоготы, — говорил Василий Иванович, — не хотят больше они класть головы и быть калеками ради наживы толстобрюхих богачей. Теперь солдаты больше о мире и революции толкуют да как бы лишить богатеев землицы.
