лобби, турецкую сторону в конфликте с Грецией поддерживали непосредственно заинтересованные службы американского правительства – министерство обороны и госдепартамент. Именно этот фактор резко усугублял противостояние интересов Греции и Турции. Учитывая остроту противоречий, мы безусловно ожидали от оппонентов противодействия своей деятельности, но не знали, какую форму оно примет.
Стратегия наших противников прояснилась достаточно скоро. С одной стороны, американская агентура пыталась – надо сказать, неудачно – создавать «лояльные» Вашингтону группы в греческой американской диаспоре. А с другой – ведущие американские ведомства стремились нейтрализовать наиболее активные кадры греческой стороны, к которым, как позже выяснилось, отнесли и меня. Против меня лично была организована клеветническая кампания в американской прессе. Призванные Киссинджером клевреты опубликовали в газете «Балтимор сан» статью, где обвинили меня во вмешательстве во внутренние дела США и коррумпировании членов американского конгресса посредством крупных взяток. Этим, однако, дело не ограничилось – требование о моей нейтрализации прозвучало и в афинских газетах – в частности, в «Танеа».
Для очернения меня в Греции и среди моих «левых» помощников в США недоброжелатели использовали также намеки о моих предполагаемых связях с ЦРУ.
Кроме нападок в печати, частью кампании стали и «конфиденциальные» доносы лично членам греческого правительства – в частности, Караманлису. Мы, со своей стороны, вскрыли факты происходившего внедрения американской агентуры в греческие СМИ. В Афинах было произведено несколько увольнений и назревал достаточно серьезный скандал с теми греческими издателями, которые допускали злоупотребления, инициируемые иностранными спецслужбами. Параллельная операция, проведенная в греческом МИДе, также выявила лиц, являвшихся слабыми звеньями в цепи противостояния американцам. Что касается меня, то на протяжении всех этих операций я пользовался безоговорочной поддержкой премьер-министра, министра иностранных дел и министра печати Греции. Они, в частности, заставили «Та неа» опубликовать опровержение в отношении выдвинутых против меня огульных обвинений и откровенной фальсфикации моей деятельности.
Должен признаться, что клеветническая кампания, организованная против меня в США и Греции, стоила мне больших нервов и почти вогнала в депрессию. Видимо, вся эта шумиха докатилась и до госдепартамента, потому что Дэн Брюстер счел нужным передать мне послание, в котором он поддержал меня и отметил мой в клад в падение греческой хунты как очень важный и в чем-то даже решающий. Это послание Брюстера было как нельзя кстати и помогло мне восстановить душевное равновесие и оптимизм.
Несмотря на мой официальный статус в греческом посольстве, я с самого начала предвидел, что проблемы в работе у меня могут возникнуть не только с американскими ведомствами, но и с греческими дипломатами и даже с самим послом. Этого опасался и Караманлис, который именно по этой причине дал мне в Афинах специальный номер телефона для оперативного решения вопросов и предложил обращаться по телефону либо лично к нему, либо к Панайотису Ламбриасу, либо к дежурному помощнику на телефоне, который при всех обстоятельствах мог разыскать главу правительства. Но звонить я должен был не из посольства, а с уличного телефона.
Как правило, я звонил из одного ресторана, расположенного неподалеку от здания Капитолия. Обычно я приходил туда, когда в Конгрессе шли дебаты по вопросам турецкой оккупации Северного Кипра и вопросам, связанным с предоставлением американской военной помощи Турции. Интересно, что внимательные сотрудники заведения заметили мой интерес к телефону, и однажды хозяин подарил мне целую пригоршню двадцатипятицентовиков.
Вопрос о слабых звеньях греческой дипломатии напоминает о себе в связи с центральными событиями в эпопее нашей борьбы в конгрессе по этим вопросам. В 1974 году Американский институт эллинизма обвинил Турцию в нарушении американского закона 1961 года «О помощи иностранным государствам» и закона «О военных поставках иностранным государствам» в связи с тем, что турецкие силы на Кипре использовали американские вооружения. Институт призвал госсекретаря Генри Киссинджера осудить Турцию и отказать ей в дальнейших поставках и помощи до полного вывода всех турецких войск с кипрской земли.
Обращение было отклонено, в конгрессе проходили острые дебаты. Для меня и моих коллег это были самые горячие дни. Мы использовали все приемлемые рычаги, чтобы оказать влияние на членов конгресса, видных политиков, высокопоставленных военных. Например, с нашей подачи и при нашем содействии было опубликовано разгромное письмо главному редактору газеты «Вашингтон стар» бывшего главнокомандующего силами ООН в Корее генерала в отставке Джеймса Ван Флита, осудившего агрессию Турции против Кипра и его народа как вопиющее нарушение двусторонних договоренностей США и Турции и союзнических соглашений в рамках НАТО, а также как открытое попрание Устава ООН. Генерал призвал к выводу с острова турецких сил вторжения и возвращению домой более 100 000 беженцев как условию предоставления туркам дальнейшей американской военной помощи [140].
Помню, как тогдашний посол в Вашингтоне господин Менелаос Александракис приглашал меня на прогулки вокруг посольства, чтобы избежать прослушивания, и упрашивал: «Послушай, ты не можешь действовать более умеренно? Каждый раз, когда меня вызывает в госдепартамент Сиско (тогдашний заместитель госсекретаря США Джозеф Сиско. – Прим. авт.), я боюсь получить инфаркт». Очевидно, американцы не слишком церемонились с нашими дипломатами.
В какой-то момент госсекретарь Киссинджер распространил среди сенаторов и конгрессменов «утку» о том, что Греция не возражает против возобновления военной помощи Турции, прерванной в связи с турецкой оккупацией Северного Кипра. Киссинджер настаивал на том, что друзья Греции в конгрессе не должны вести себя более жестко, чем сама Греция.
Фальшивка Киссинджера была вопиющей, потому что греки не могли бы поддержать предложение Киссинджера ни при каких условиях. Я попросил господина Алекандракиса дать опровержение этому слуху от имени посольства, но тот испугался и отказался. Этот разговор я немедленно довел по своим каналам до сведения премьер-министра Караманлиса, и утром следующего дня посол нашел на своем рабочем столе подготовленный текст заявления для публичного распространения.
После того как было оглашено официальное опровержение греческого МИДа, голосование в слушаниях было выиграно нами с преимуществом в один голос. Конгресс одобрил введение эмбарго на военную помощь Турции. Я сразу же бросился к телефону в вышеупомянутом греческом ресторанчике на Капитолийском холме и информировал Караманлиса о нашей победе. Премьер помолчал немного и сказал: «А теперь посмотрим, как дорого мы за это заплатим».
По мнению наблюдателей, в тот момент происходил поворот американской политики от поддержки правительства Караманлиса к ориентации на партию ПАСОК во главе с Андреасом Папандреу. Хотя последний и провозглашал антиамериканизм, на деле его курс ничем не угрожал американским интересам в Греции. (В результате этого поворота ПАСОК оставалась у власти в Греции два десятилетия, вплоть до ухода с политической сцены Папандреу в связи с ухудшением здоровья в 1996 году.)
Как же случилось, что Киссинджер проиграл «игру» по поводу военной помощи? Американский госсекретарь был первоклассным специалистом по международным делам и
