Каждый день, пока граф забывался в послеобеденном сне, Талейран и м-м Флао укладывались на огромную кровать. Двадцать первого апреля 1785 года небо вознаградило их за такие усилия, послав им сына — Шарля-Жозефа. Мсье де Флао, будучи человеком хорошо воспитанным, не выказал ни малейшего удивления и по-доброму отнесся к малышу, призванному оживить его домашний очаг… <Шарлю-Жозефу выпала полная приключений жизнь. Он был адъютаигом Наполеона 1, а позже — послом Луи-Филиппа. Плодом его любви к королеве Гортензии стал сын, герцог де Мори, будущий член законодательного корпуса. Так два любовных романа сделали Талейрана дедом сводного брата Наполеона 111.>
С тех пор Талейран постоянно пребывал в Лувре. Он не скрываясь приходил поиграть с сыном и встретиться в салоне своей любовницы с влиятельными людьми, которые позже помогли ему сделать карьеру.
16 января 1789 года капеллан на несколько часов оставил обязанности отца семейства: в часовне Мучеников д'Исси должно было произойти посвящение его в сан епископа Отена. Но уже на следующий день, забыв о жезле и митре, он вернулся, чтобы спеть сыну колыбельную…
Пятнадцатого марта ему пришлось отправиться в Отен для чтения молитв, а двенадцатого апреля он навсегда покинул этот город. Снова поселившись в Париже, в роскошном особняке на улице Прекрасной Охоты, он опять принялся вести своеобразную семейную жизнь с м-м де Флао и блистать в ее салоне, поражая всех своей непринужденностью и невозмутимостью.
Именно таким в 1782-1785 годах стал ранее робкий и неуверенный в себе аббат. Познакомившись с самыми блестящими мужчинами Парижа, он отточил свое остроумие, ставшее язвительным и часто жестоким. Он превратился в опаснейшего политического деятеля своего времени. Его высказывания и словечки знали наизусть. Вот некоторые из них, призванные подтвердить его репутацию.
Во время одного из первых заседаний законодательной ассамблеи речь шла о выборе президента. Мирабо попросил слова, чтобы напомнить коллегам, какие черты характера и тайны следует им искать в будущем президенте ассамблей. «Он принялся детально перечислять желаемые качества идеального — собранные вместе, они составляли без труда узнаваемый портрет оратора». Талейран, решив, видимо, это подчеркнуть — или опасаясь, что не до всех дойдет, — уронил:
— К тому, что перечислил мсье де Мирабо, остается добавить лишь одно: президент должен быть отмечен оспой…
Вся ассамблея прыснула со смеху. На другой день Талейран критиковал речь Мирабо, и тот в ответ воскликнул:
— Подождите! Я заключу вас в порочный круг!
— Вы хотите обнять меня? — парировал Талейран. Остроумие стало его отточенным оружием. Однажды вечером в коридоре театра какой-то неизвестный с любопытством на него уставился. Будущий дипломат возмутился и спросил о причине столь невежливого внимания.
— Я вам мешаю, мсье? — насмешливо возразил мужчина. — Собаке не возбраняется глазеть на епископа.
— Откуда же вы тогда знаете, что я епископ? — невозмутимо парировал Талейран.
Известен его ответ одной даме, страдавшей сильным косоглазием, на ее вопрос о делах Талейрана.
— Как видите, мадам!
Переписка отражает его манеру разговора. Молодой женщине, только что похоронившей мужа, он послал записку: «Дорогая мадам! Увы! Преданный вам…» Через несколько месяцев вдова вышла замуж, и он написал: «Дорогая мадам! Браво! Преданный вам…»
М-м де Флао дала Франции самого образованного ее государственного деятеля…
О ТЕРРОРЕ КАМИЛЬ ДЕМУЛЛЕН МЕЧТАЛ В ПОСТЕЛИ СВОЕЙ ЛЮБОВНИЦЫ
Декорации для мечтателя ничего не значат.
Д-р Ж. СИМОН
Как-то апрельским вечером 1783 года по Люксембургскому саду прогуливался молодой человек в поношенной одежде. Бледный, с озлобленным взглядом, он с завистью смотрел на людей, греющихся под первыми лучами солнца, и мысленно желал им зла. Вдруг его замутненный недобрыми чувствами глаз заметил на скамье молодую даму — ее едва прикрытая муслином грудь призывно устремилась в небо над Иль-де-Франс. Рядом играли две девочки лет двенадцати.
Молодой человек какое-то время кружил возле скамьи, обдумывая способ познакомиться с этой дамой, облик ее внезапно разбудил в нем безумное желание. Помог случай: детский мячик ударил его в плечо. Он подпрыгнул, схватил его и любезно вернул матери. Получив в ответ благодарную улыбку, он решил, что ему позволено начать разговор. Он и начал его — в напыщенной манере, которую сделал модной Жан-Жак Руссо:
— Как нежна природа-мать, позволившая этим прекрасным, как заря, созданиям играть под вековыми деревьями.
Молодая женщина, привычная к подобным речам, нисколько не удивилась, ее материнскому чувству они польстили. Тогда юноша подошел и пробурчал:
— Меня зовут Камиль Демуллен. Я студент, скоро стану адвокатом.
Когда они расставались, он уже знал о ней почти все: ее имя — Анкета Дюплеси; положение в обществе — у нее старый муж, важный служащий в Департаменте контроля за финансами; адрес — улица деТурион; увлечения и образ жизни — она держит литературный салон и у нее много свободного времени.
— Могу ли я надеяться, что боги, соблаговолившие сегодня соединить нас, будут так же добры и впредь и снова помогут нам? — Вопрос его был выдержан все в тон же витиевато-торжественной манере.
— Конечно, — просто ответила м-м Дюплеси, — до завтра. — И легкой походкой отправилась домой. Следом за ней с комической важностью выступали две девчушки, волосы их блестели в снопе света, солнце уже заходило…
Камиль Демуллен восхищенно смотрел ей вслед. Ей, видно, около тридцати — на семь лет больше, чем ему самому. И зад у нее такой аппетитный… Эта мысль была приятна, и, к несчастью, он слишком задержался на ней, развивая дальше свои представления. Возникла некоторая неловкость. Увы, у бедного студента не было ни подруги, ни любовницы, и он отнравился в Пале-Руояль — гостеприимные девицы всегда рады услужить вам всего за несколько ливров. Когда он показался, знакомые проститутки принялись насмехаться над ним.
— Смотри-ка, вон Мямля! — оповестила одна. Девушки не любили его: у него были три недостатка, которые во все времена отталкивали женщин, — беден, уродлив и печален.
Другая состроила ему гадкую гримасу:
— Приходи, когда раздобудешь денег! Третья вмешалась:
— Оставь его, а то загнется — до нервного приступа доведешь…
Демуллен бросил на них ненавидящий взгляд и ускорил шаги, чтобы выйти из состояния, в которое он попал трудами соблазнительной м-м Дюплеси, он направился к Тюильри: там объятия почти ничего не стоили и совершались в полумраке…
