Другая состроила ему гадкую гримасу:
— Приходи, когда раздобудешь денег! Третья вмешалась:
— Оставь его, а то загнется — до нервного приступа доведешь…
Демуллен бросил на них ненавидящий взгляд и ускорил шаги, чтобы выйти из состояния, в которое он попал трудами соблазнительной м-м Дюплеси, он направился к Тюильри: там объятия почти ничего не стоили и совершались в полумраке…
Около девяти часов вечера он проскользнул в королевский сад. Сразу же подошла женщина и без слов увлекла его на поляну. Вокруг раздавался концерт вздохов — звуки растворялись в свежих весенних листьях. Вот уже несколько лет, как Тюильри с заходом солнца превращался в одно из самых злачных мест столицы. Стыдливые распутники, жадные старики, женатые мсье, застенчивые священники, развратные монахи рады были тайно утолить страсть в лесной тиши, а не в специально предназначенных для этого местах. Под покровом темноты или в сумеречном вечернем свете исчезают все недостатки, все атрибуты пола становятся красивыми и приобретают право нравиться. Увядшие прелести становятся свежими, и самой омерзительной матроне удается еще торговать своим отвратительным уродством. Совершиться обману помогает определенная подготовка: сбрасываются лохмотья, щедро выливаются духи, натираются кремами старческие морщины, отбеливается и подкрашивается черная иссохшая кожа, вяжущими лосьонами стягиваются огромные щели тайных глубин, надеваются по-особому сшитые платья из тафты — и все эти древние жрицы любви становятся похожими на чистеньких, очаровательных нимф…
Способствовало успеху ночных красавиц и то, что среди них попадалось обычно несколько порядочных женщин. Одних привело сюда безумное любопытство, другие стремились утолить свой бурный темпераменте помощью мимолетных наслаждений, которые помогали сохранить добродетельный вид и спасали некоторых от мрачных последствий… Эти прелестницы особенно привлекали кавалеров.
Камилю попалась пылкая женщина. Она наградила его такими изысканными ласками, что он встал совершенно успокоенный и, вернувшись в свою комнату на улице Сеп-Андре-де-Зар, смог тихо помечтать о м-м Дюплеси.
На следующий день он снова встретился с Аннетой и вручил ей специально для нее написанную довольно пошлую поэму:
Каждый остановится насладиться ее
Красотой.
Я же, глядя на нее, никогда не мог
Понять —
Богиня она или смертная?
Как мог я это понять?
Она была так хороша, а рядом…
А рядом ворковали два прелестных голубка.
После этой встречи Камиль снова, как и в первый раз, ощутил неловкость, опять пришлось искать облегчения в Тюильрн… Это происходило каждый день, и в конце недели от скромной суммы, ежемесячно присылаемой отцом, остались лишь приятные воспоминания… Тогда молодой человек решил, что экономнее стать любовником м-м Дюплеси. Он и стал им в один прекрасный июньский полдень, пока служащий Департамента контроля за финансами прогуливался, как обычно, по набережной.
Хотя м-м Дюплеси и пошла на то, чтобы разделить с Камилем ложе, она все же не соглашалась принять его в своем салоне.
Бедняга, будучи тщеславным и ревнивым, страдал от этого. Однажды вечером он нахально, без всякого приглашения отправился на улицу де Турнон. М-м Дюплеси приняла его крайне холодно. Камиль обиделся и помрачнел. Но, безусловно, он не позволил себе того, что случилось несколько месяцев назад, у друга его отца, где он внезапно вскочил на стол, ногами стал сбрасывать посуду, а потом рухнул на пол в припадке эпилепсии. Аннета, однако, была влюблена… На следующий день она простила будущему «прокурору из башенки» и его обиду, и мрачный, надутый вид.
— Приходите когда хотите! Мой муж так наивен… Камиль Демуллен не заставил просить себя дважды. С этого дня он постоянно ужинал на улице Турнон, а по воскресеньям приезжал к семье Дюплеси в Королевское предместье — поиграть с девочками, Аделью и Люсиль, а потом подняться на чердак к ожидающей его маме… Эта идиллия длилась четыре года.
В 1785 году Камиль получил права адвоката. Дюплеси громко отпраздновали его назначение, устроив вечер в его честь.
— Наш друг завтра начнет карьеру одного из лучших адвокатов, — объявила хозяйка дома.
Но, увы, этому основанному на обожании пророчеству не суждено было сбыться. Камиль Демуллен говорил невнятно, завидовал коллегам и злобно смотрел на окружающих, что не внушало к нему доверия. Адвокатом он стал никчемным…
Чтобы на что-то жить, ему приходилось выполнять унизительную работу: переписывать роли, делать покупки, готовить дела для двух своих коллег, которых он считал идиотами, но им-то удалось преуспеть… Он озлобился…
В двадцать пять лет это был человек заносчивый, посредственно образованный, бездарный, тщеславный, мстительный и завистливый — все качества опасного неудачника. Старые друзья, уставшие от бесконечных его жалоб, оставили его. Он взялся за написание, мягко говоря, фривольных стишков, которые продавали из-под полы малоимущим старикам. Эта низкопробная писанина позволяла ему кое-как существовать. По утрам он занимался сочинительством, а после обеда таскался по кафе. Тут в нем зажигался вдруг какой-то злобный огонь: часами он разглагольствовал, оскорблял известных людей, ругал правительство, требовал какой-то справедливости…
В то время как пылкая Аннета горела страстью, Камиль смешивал удовольствие с мыслями об убийстве. Он думал обо всех этих дураках, которых однажды можно будет повысить… Каждое новое объятие значило для него еще одну каплю крови…
* * *
В начале 1787 года Камиль Демуллен внезапно заметил, что одна из дочерей м-м Дюплеси, блондинка Люсиль, пристально наблюдает за ним. Это показалось ему признаком начинающейся любви. Заинтригованный, он посмотрел на нее новыми глазами и увидел, что она красива. Маленькая девочка, когда-то бросившая ему мячик в Люксембургском саду и звавшая его мсье Хонхон — из-за своеобразного хрюканья, с которого начинались все его фразы, — стала очаровательным подростком — грудь ее могла уже соперничать с бюстом м-м Дюплеси… Он пригляделся к Люсиль внимательнее: да ведь девочка удивительно похожа на мать: теже глаза, тот же чувственный рот, вздернутый нос, теже длинные руки, хрупкая шея, волнующий зад… Он решил попытать счастья.
Однажды в Королевском предместье — он по-прежнему приезжал по воскресеньям к семье Дюплеси, — вместо того чтобы последовать за Аннетой, он устремился в сад за Люсиль и предложил ей поиграть в жмурки.
Очень трудно играть в жмурки вдвоем… а, впрочем, иногда легко. Камиль Демуллен с закрытыми глазами на ощупь искал мадемуазель Люсиль, только и мечтавшую, чтобы ее нашли, ощупали, растрепали, помяли, обласкали… В течение получаса они исполняли что-то вроде небольшого балета, похожего на брачные танцы уток, как их описывают знатоки зоологии. Игра закончилась романтической сценой: молодой адвокат упал на колени и поклялся Люсиль в вечной любви, — девушка сидела на покрытой мхом каменной скамье…
