230
Что-то в тоне официанта насторожило Зорге. Он быстро взглянул на Бранковича и все понял.
— Ну и манеры у этих людей! — недовольно проворчал он, обращаясь к девушке.
Зорге быстро пересчитал деньги, немного задержался на последней бумажке в десять иен и, удовлетворенно кивнув, сказал:
— Все в порядке, дорогой… За честность получи еще… — Он подвинул Бранковичу крупную банкноту. — Но это не только тебе. Свозишь свою малышку в Эносиму.
— Большое спасибо, господин доктор, — широко улыбаясь, поблагодарил повеселевший официант. — Теперь хватит и на прогулку в Эносиму.
Кийоми засмеялась.
— От вас, кажется, ни у кого нет секретов. Даже у официанта.
Зорге сунул все деньги в карман брюк, только десяти-иеновую бумажку положил в жилет.
Нагао-сан лично принес пальто Кийоми, и, раскланиваясь с господами, Зорге повел свою даму к выходу.
— Какая благодать! — воскликнул он, когда они вышли на улицу. — Какой воздух дарит нам матушка-природа! И все это совсем дешево! Зато как дорого стоит тот чад, из которого мне сейчас посчастливилось вытащить тебя, дорогая Фуйико!
Она протянула ему руку.
— До свидания, господин Зорге. Спокойной ночи! Он взял ее руку и крепко пожал. Но она не могла
уйти. Одзаки велел ей все время быть с ним, ни на секунду не спускать с него глаз. «Сейчас решается все… Все!» — пронеслось у нее в голове.
— Если нетрудно, довезите меня до остановки… До парка Уэно.
Зорге распахнул дверцу своей машины.
— Согласен… Довезу вас до парка Уэно. Она села в машину и забилась в самый угол.
Оба ехали молча, каждый думал о своем. Кийоми все ще не знала, как ей быть дальше. У него эта записка Или нет? Если она выйдет у парка Уэно, то игра проиграна… И вообще все проиграно. Но проиграть она не имеет права. Ведь говорил же Одзаки, что сегодня ночью решается все. Потому ее долг сейчас — быть с Зорге и… оставаться танцовщицей Фуйико Нахара с сомнительной репутацией. Ту другую баронессу Кийоми Номура, надо пока забыть. Побыть совсем! Все зависит от Фуйико Нахара. Поэтому
231
она должна вести себя, как Фуйико Нахара. Но как повела бы себя сейчас эта танцовщица? Дочь барона Номуры не знала, да и не могла знать это.
— Дал слово — сдержи! — сказал Зорге с иронией. — Мы в самом центре парка.
Она посмотрела в окошко. Кругом стояли деревья, поседевшие от яркого света автомобильных фар.
— Но моя остановка там… дальше.
— Возможно, дорогая Фуйико!.. А моя — здесь! Зорге снял руку с руля и протянул ее танцовщице,
как будто на самом деле хотел проститься.
Она взяла его руку. Что же делать? Теперь он, конечно, поедет туда, куда его зовет записка. Ведь эта бумажка для него важнее, чем все другое. Во всяком случае, намного важнее, чем какая-то танцовщица из «Гейдельберга».
— А куда вы сейчас поедете? — покорным голосом спросила девушка.
— Мне нужно быстренько кое-что завезти, а потом поеду в Фунабаси, к себе на дачу.
Она поняла, что записка уже у него в кармане. Видимо, он ее получил еще до того, как вошел к ней в комнату. А теперь… Теперь он передаст ее дальше!
— Пожалуйста… Не будем никуда заезжать… Поедем сразу в Фунабаси.
— Но для того, чтобы заехать по делу, мне потребуется не больше пяти минут. И тогда мы поедем прямо в Фунабаси.
Чтобы помешать его плану, она решила разыграть небольшую сценку ревности.
— Хочешь попросить извинения у другой женщины? — сказала она. — Можешь этого не делать… Будь доволен, что я вообще с тобой поехала!
— Мой коллега не женщина, дорогая Фуйико, а старый газетчик в толстых очках. Он ждет меня… Я обещал привезти материал для его газеты.
— Я не верю ни одному твоему слову. Ты просто хочешь перенести сегодняшнее свидание на завтра. Но… тебе это не удастся.
— Не будь ребенком, Фуйико… Я же тебе говорю, что мне нужно решить деловой вопрос.
Чем упорнее он настаивал на своем, тем большей становилась ее уверенность в том, что ему нужно срочно передать информацию.
— Если ты пойдешь к этой женщине, я сейчас же уйду, — сердито заявила она. — Со мной так не поступают!
Зорге показалось это очень смешным.
— Хочешь ты того или не хочешь, но разрешить мне отлучиться на две минуты ты должна. Для того, чтобы добежать до почтового ящика моего коллеги, мне больше двух минут не потребуется. А это время ты можешь спокойно посидеть в машине.
Он свернул на улицу Такасаки и, резко затормозив, остановился против единственного в этом районе многоэтажного дома.
— Хорошо… Делай, как хочешь, — фыркнула она. — Но я ухожу, мой дорогой!
В момент, когда он открыл дверцу, она распахнула свою.
— Сиди, пожалуйста, сумасшедшее создание! — прикрикнул он на нее.
Она все же вышла. Ссора с танцовщицей не входила в планы Зорге. Сев снова за руль, он захлопнул дверцу.
— Ну, садись, мой ангел, и будь благоразумна.
Она послушалась, но потребовала, чтобы он сразу же ехал дальше.
Зорге дал газ, и они помчались по ночному парку.
Его мысли вернулись к лежавшему в кармане листку. Что там написано, он еще не знал сам. Знал только, что Биргит задание выполнила и он получил информацию, которой добивался. И, кроме того… он не любил носить в кармане бумажки, которые могли бы его выдать. Секретные данные лучше всего держать в голове.
В зеркале он видел отражение горящих фар неотступно следовавшего автомобиля, а рядом грохотал поезд, шедший параллельно улице Такасаки. Зорге думал, как бы ему оторваться от преследовавшей его машины с людьми полковника Одзаки. В том, что за ним следили, он не сомневался.
Зорге резко свернул в один переулок, затем в другой и выехал к железнодорожному переезду, шлагбаум которого уже начал опускаться. Недолго думая, Рихард прибавил газ и на огромной скорости промчался под нависшим над машиной бревном.
— Это мой любимый спорт, — успокоил он свою спутницу. — Я всегда так делаю, когда подходит поезд.
В зеркале никого не было видно. Агенты полковника Одзаки остались по ту сторону железнодорожного полотна.
— Ловко проделано! — восхитилась девушка. — Действительно, очень увлекательный вид спорта.
232
233
Машина свернула в ярко освещенную аллею и остановилась у первого фонаря.
— Минуточку, детка… Мне самому любопытно…
— Что любопытно? — с волнением в голосе спросила девушка.
— Да вот этот материал, который из-за тебя я не передал моему коллеге.
— Ну хорошо… Любопытствуй… — разрешила она. — Ты ведь останешься в машине.
Он сунул пальцы в карман, стараясь отделить бумажку от денежной купюры.
