Виктор Островский - Обратная сторона обмана (Тайные операции Моссад)

Полет был вполне приятным. Моим соседом был офицер канадской авиакомпании «Эйр Кэнэда», который летел в Иорданию, чтобы подготовить перелет туда стада канадских коров в рамках программы сельскохозяйственной помощи.

Альберт должен был встретить меня в аэропорту. Он задержался, из-за чего я поволновался. Я въезжал с канадским паспортом, выданным в Тель-Авиве, и при прохождении паспортного контроля у меня могли возникнуть проблемы. В аэропорту Аммана царило большое оживление и через несколько минут после моего прибытия, я остался в зале совсем один. Полицейские подозрительно поглядывали на меня. Когда один из них двинулся ко мне, появился Альберт. Он был бледен и неоднократно извинялся – он неправильно рассчитал время моего прилета. Он провел меня через паспортный и таможенный контроль, и мы поехали в город в отель «Regency Palace». В этот раз отель был полон и большинство гостей, казалось, были из Саудовской Аравии, судя по их традиционным белым одеяниям с золотыми каемками.

Первый день мы провели в обмене любезностями и визитами вежливости к людям, с которыми я познакомился в мой первый приезд, – и в этот раз мы обходились друг с другом уже как старые знакомые. Чувство пугающего ожидания исчезло еще до конца первого дня. Следующим утром я полетел с ними в Петру, древний город, высеченный из красной горы. Его колоссальные дворцы и огромные колонны – это части скал. Вид его перехватывает дыхание и напоминает о краткости нашего пребывания на этой земле.

Затем мы поехали в Акабу, город на берегу залива Акаба, напротив израильского города Эйлат, в котором я провел два года моей молодости. Оба города лежат очень близко друг к другу. Я вспомнил один вечер в Эйлате, когда я был на пляже, а в городе отключилось электричество. Туристы показывали на Акабу, удаленную лишь на несколько километров, и спрашивали, почему там есть свет. У меня было жуткое чувство, когда я сидел на веранде прекрасной белой виллы на берегу залива Акаба вместе с друзьями из иорданской разведки и, с бокалом холодного лимонада в руке, смотрел через бухту на Эйлат, откуда как раз из военной части гавани выходили на патрулирование израильские катера. Я мог видеть даже нос ракетного катера типа SAAR, торчащий из огромного сухого дока.

В этом приятном окружении мы дискутировали о последствиях, которые можно было ожидать от смены правительства Израиля, которая состоялась днем раньше. Их беспокоила, прежде всего, философия Шарона. Арик Шарон пытался добиться того, чтоб Иордания рассматривалась как Палестина, и, так как почти семьдесят пять процентов населения Иордании составляют палестинцы, они должны были свергнуть короля, создать тут свое собственное государство и забыть о Западной Иордании. Я объяснил им, что, по Шамиру, с Западной Иорданией и не будет по-другому. В принципе, Шамиру совершенно все равно, будет Иордания Палестиной или нет. Если его что-то в этом вопросе и волнует, то он предпочтет оставить все вещи так, как они есть.

Мы два дня оставались в Акабе, а затем вернулись в Амман. Мой друг Фадлаль ждал меня в отеле. Он сразу приступил к делу.

– Как обстоят дела со шпионской сетью, которую ты нам пообещал? Его рот улыбался, но глаза – нет. Я вынул из моего чемодана лист бумаги и дал ему. – Это список израильских офицеров, которые сейчас пребывают в Европе и в США и готовы работать в области безопасности на того, кто им больше заплатит. Вам нужно найти пару своих людей, которые говорят на иврите, лучше всего – с американским акцентом. Пошлите их в Мексику, а оттуда они выйдут на контакт с людьми из этого списка. Вы, конечно, за свой счет, привезете их в Мексику, опросите их одного за другим, как будто речь идет об их работе. Поселите их в хорошую гостиницу и дайте им немного карманных денег.

– Почему ты думаешь, что они будут разговаривать с нами?

– Если вы убедите их, что вы израильтяне, а, как я сам убедился, вы здорово умеете это делать, то они вовсе не откажутся говорить. Но будьте осторожны – не перегните палку. Если один из них захочет уйти – пусть уходит. Но самое важное – позаботьтесь о том, чтобы они не встречались друг с другом. Вы должны проводить интервью с каждым индивидуально.

Фадлаль кивнул. Далее я описал, как нужно выявлять лиц, которые могут передавать не только обычные сведения, но и знают приемы добывания тактической и военно-технической информации. Этих претендентов нужно затем завербовать и направить в лагерь в Мексике, где они будут обучать других людей – «солдат» – искусству получения и передачи подобных сведений, которые очень важны для иорданской разведки. В последние мои дни в Аммане мы еще раз прошлись по этому плану.

Некоторое время спустя Альберт, который просматривал видеопленки, снятые во время опросов в отеле в Акапулько, рассказал мне, что его люди сказали, что только сейчас они поняли, в чем состоит эта затея с израильтянами. При первом анализе они казались большими детьми с большим самомнением и внушенной враждебностью, но в то же время приветливыми. Они установили, что израильтянам свойственно экстремистское предубеждение против всего, что не израильское, и что они, кроме того, полны и других предрассудков.

Мой визит, достаточно бедный на события, почти закончился, когда я страшно испугался. За день до моего отъезда я покинул свой номер и встретил горничную, которая вышла из соседнего номера и шла к своей тележке, груженной чистящими средствами. По привычке и, не подумав, я пожелал ей доброго утра на иврите: «Бокет Тове». Она этого не заметила, но два постояльца, стоявших у лифта, обернулись ко мне. Я вернулся в номер, чтобы не ехать с ними вместе в лифте, но так как я был гостем местной разведки, я не придал этому большого значения. Я спустился вниз, чтобы встретить Альберта на втором этаже на завтраке в ресторане с деревянными столами. Столы были круглыми и рассчитаны на восемь персон, но мы были лишь вдвоем. Возможно, к нам собирался присоединиться еще Фадлаль.

Я подошел к буфету в середине зала, затем пришел к своему столику и начал есть. Вдруг я остолбенел. Я услышал, как два человека за моей спиной говорят на иврите. Сначала я хотел обернуться, но в последнюю секунду овладел собой. Я не собирался рассказывать об этом Альберту, потому что не хотел выдавать ни одного израильтянина, по какой бы причине они тут не находились. В любом случае я точно знал: они были здесь не из-за меня. В противном случае, они не садились бы за мной и не говорили бы на иврите. Скоре всего, они были здесь с официальной миссией, но точно не по делам иорданской спецслужбы. Возможно, у них были дела в МИД.

Когда я в следующий раз пошел к буфету, я бросил короткий взгляд на них и был шокирован второй раз. Я едва не потерял равновесие: я взглянул прямо в лицо мужчины, которого я знал из Моссад. Я был уверен, что я его видел там регулярно. Я увидел, что он намного лучший актер, чем я – на его лице не пошевелился ни один мускул. Он снова обернулся к людям, с которыми он сидел, теми же, кто шептались между собой на иврите, и перешел с ними на английский язык.