11. III.35
Я хочу только одного: тяжело заболеть и по меньшей мере 8 дней ничего не слышать о нем. Почему со мной ничего не случается, почему я должна все это терпеть? Лучше бы я его никогда не видела. Я в отчаянии. Сейчас куплю себе снова снотворное, буду находиться в полутрансе и не думать так много об этом.
Почему меня дьявол не заберет? У него наверняка лучше, чем здесь. [262]
3 часа я ждала у «Карлтона» [263] и увидела, как он покупает цветы Ондре [264] и приглашает ее на ужин.
(Сумасшедшее воображение, записано 26.III.).
Я нужна ему только для определенных целей. По-другому, наверное, и быть не может (глупость).
Когда он утверждает, что любит меня, то говорит правду, но только в данный момент. Это точно так же, как и с его обещаниями, которые он никогда не выполняет.
Почему он мучит меня и не покончит сразу со всем?
16. III.
Он снова уехал в Берлин. [265] Почему я сразу же схожу с ума, когда вижу его реже, чем мне хотелось бы? Вообще-то понятно, что у него сейчас меньше интереса ко мне, потому что он так занят политикой.
Сегодня я еду с Гретль на Цугшпитце и думаю, что мое сумасшествие уляжется.
До сих пор все улаживалось хорошо, так будет и на этот раз. Нужно только уметь спокойно ждать.
1 апреля 35
Вчера он пригласил нас на ужин в «Четыре времени года». Я сидела с ним рядом 3 часа и не могла даже словечком с ним перемолвиться. На прощание он протянул мне, как это уже было однажды, конверт с деньгами. Как было бы здорово, если бы он еще написал пару теплых слов, я бы так была рада. Но он о таких вещах не думает.
Почему он не приходит к Хоффманам на обед? Может быть, он нашел бы тогда пару минут и для меня. [266] Я не хочу только, чтобы он приезжал, пока не закончат его квартиру.
29 апреля
Мне плохо. Даже очень. В любом отношении. Я все время пою «Все будет опять хорошо», как Луис, [267] но это мало помогает. Квартира готова, но мне нельзя к нему. Похоже, что любовь в данный момент вычеркнута из его программы. Теперь, когда он снова в Берлине, [268] я понемногу опять оттаиваю. Но на прошлой неделе были дни, когда я каждую ночь выплакивала свою порцию слез. Давненько я не проводила Пасху одна дома. Я экономлю изо всех сил. Всем уже действую на нервы, потому что продаю все подряд, начиная от костюма, фотоаппарата и кончая билетом в театр.
Ничего, все будет опять хорошо. Долги ведь не такие уж большие.
10. V.35
Как мне мило и бестактно сообщила фрау Хоффман, у него есть для меня замена. Ее зовут Валькирия, [269] и выглядит она соответственно имени, включая и ноги. [270] Ему ведь нравятся такие размеры. Если это верно, то он ее скоро доведет до похудания, если только она не обладает способностью толстеть от огорчений, как Чарли. У нее неприятности вызывают аппетит.
Но если это наблюдение фрау Хоффман [271] верно, то я считаю низостью с его стороны ничего не сказать мне об этом.
В конце концов, он же достаточно меня знает, чтобы понять, что я никогда не встану у него на пути, если его сердце займет другая. Ему ведь все равно, что будет со мной.
Я подожду еще до 3 июня — это будет как раз четверть года с момента нашей последней встречи [272] — и попрошу его объясниться. И пусть только кто-нибудь скажет мне, что я проявляю нескромность.
Погода такая замечательная, а я, возлюбленная величайшего человека Германии и мира, сижу и смотрю на солнце сквозь окошко. [273]
Почему он так мало обращает внимания на меня и всегда заставляет пресмыкаться перед посторонними людьми?
Но человек располагает… и т. д. Как постелешь…
В конце концов, это моя вина, но мы всегда любим свалить всё на других.
Этот пост [274] когда-нибудь закончится, и тогда все покажется еще слаще
Жалко только, что сейчас как раз весна.
28. V.35
Я только что отослала ему решающее для себя письмо. [275] Сочтет ли он его важным?
Что ж, посмотрим.
Если я сегодня вечером до 10 часов не получу ответа, я просто приму 25 таблеток и тихо усну.
Что же это за такая сумасшедшая любовь, в которой он мне так часто клянется, если он за 3 месяца не сказал мне ни одного доброго слова? [276]
Ну хорошо, голова у него все это время была забита политическими проблемами, но разве сейчас не стало легче? А как было в прошлом году? Тогда Рем и Италия доставляли ему тоже много забот, но он see же находил время для меня.
Мне, конечно, трудно судить, может быть, нынешняя ситуации несравненно тяжелее для него, и все же пара теплых слов у Хоффманов или еще где-нибудь не слишком бы отвлекли его.
Я боюсь, что за этим кроется что-то другое.
Я не виновата в этом, совершенно определенно нет.
Может быть, здесь другая женщина? Конечно, это не Валькирия, это уж слишком невероятно, но ведь есть еще много других.
Какие могут быть еще причины? Других я не нахожу.
28. V.
Боже, я боюсь, что он сегодня не даст ответа. Если бы кто-нибудь мог мне помочь. Все так ужасно и беспросветно.
Может быть, мое письмо пришло к нему в неподходящую минуту. Может быть, мне вообще не стоило писать. Как бы то ни было, неизвестность хуже, чем внезапный конец.
Господи, сделай так, чтобы я еще сегодня могла поговорить с ним. Завтра будет уже поздно.
Я решила принять 35 штук. На этот раз будет уже действительно надежно.
Хоть бы он позвонил, по крайней мере. [277]
ГЛАВА 8
БОЛЬНОЙ ФЮРЕР, РЕЙХСКАНЦЛЕР И ВЕРХОВНЫЙ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ ВЕРМАХТОМ
В 1925 г., после освобождения из ландсбергской тюрьмы, Гитлер пишет во втором томе книги «Майн кампф»: «Дух, если он здоров, может, как правило, долго жить лишь в здоровом теле». Диктуя эту фразу, он уже болен. У него дрожат левая рука и левая нога. Он может лишь ограниченно двигать левым предплечьем. Спустя двадцать лет его личный врач Тео Морель заявил, что болезнь Гитлера, возможно, имела психогенный характер. Причинами могли стать провал гитлеровского путча в Мюнхене, сознание им своей вины в смерти 20 человек, роспуск партии и арест. Друзья и соратники по партии, в том числе Рудольф Гесс, Герман Эссер и другие арестованные путчисты убеждали его в том, что он невиновен, что он нужен партии и ни в коем случае не имеет права делать то, что угрожал сделать, находясь в депрессивном состоянии под впечатлением катастрофы: покончить с собой. Дрожь в руке проходит лишь через несколько лет. Левая нога перестает дрожать относительно быстро.
В 1931 г. его постигает еще один тяжелый удар: 18 сентября в его мюнхенской квартире уходит из жизни его любимая женщина Гели Раубаль, дочь сводной сестры Ангелы. Вновь, как и в 1923 г., он страдает от тяжелой депрессии. Он опять хочет поставить точку в своей жизни. Рудольф Гесс в последний момент хватает его за руку и вырывает из нее пистолет, которым он хочет застрелиться. Хотя конечности у него уже не дрожат, как в 1923 г., он отказывается с тех пор употреблять мясо, хотя нередко и жалуется по этому поводу. «И за счет этого человек должен жить… Как же тут проживешь?» — задает он вопрос Альберту Шпееру в 1935 г. И все же он в течение целого года самостоятельно разрабатывает себе диету, состав которой уже давно признан недостаточным. С 1931 г. он становится последовательным вегетарианцем. Если раньше он ел довольно много мяса, пил пиво, не боялся физических нагрузок, мог похвастать немалой силой в правой руке и способен был целыми днями выступать перед аудиторией, то теперь начисто отказывается от животных белков и жиров.
