Начальник морских сил Балтфлота капитан I ранга А.М.Щастный 27 мая 1918 года был арестован по постановлению наркомвоена Л.Д.Троцкого, которое было одобрено на следующий день Президиумом ВЦИК. Дело по обвинению Щастного в подготовке контрреволюционного переворота слушалось 20–21 июня в Верховном трибунале Республики. Единственным свидетелем обвинения выступал Троцкий. В своих показаниях на заседании трибунала он в качестве главного факта обвинения Щастного приводит содержание политического реферата, который начальник морских сил Балтфлота собирался прочесть на съезде морских делегатов. "Весь конспект с начала до конца, — говорил Троцкий, — несмотря на всю внешнюю осторожность, есть неоспоримый документ контрреволюционного заговора… Это была определенная политическая игра — большая игра, с целью захвата власти. Когда же г.г. адмиралы или генералы начинают во время революции вести свою персональную политическую игру, они всегда должны быть готовы нести за эту игру ответственность, если она сорвется. Игра адмирала (Троцкий ошибочно назвал Щастного адмиралом. — Д.В.) Щастного сорвалась"[17].
Суд был скорым. Но, скорее всего, не правым. Очень похоже, что расстрел, к которому приговорили бывшего царского капитана I ранга, был вынесен лишь за подозрение в нелояльности и попытку установить "диктатуру Балтийского флота". Никаких конкретных улик не было. Надо заметить, что суд над Щастным (если так можно назвать процедуру, где был один свидетель-обвинитель, но не было защитников) — первый политический процесс в Советской России, на котором был вынесен смертный приговор. И еще — первые шаги в этой области были связаны с нарушением законов. Но у революции свои "законы". Часто — беззаконные. Безграничное насилие — апофеоз беззакония. Чрезвычайность революционных законов способна, борясь со злом, творить новое зло, часто большее по масштабам, чем прежнее. Троцкий был идеальным исполнителем этих "законов".
Особенно ярко Троцкий проявил это качество при подавлении Кронштадтского мятежа (март 1921 г.), вспыхнувшего накануне X съезда партии. Когда Троцкому доложили о восстании, он тут же продиктовал обращение:
"К гарнизону и населению Кронштадта и мятежных фортов.
Приказываю:
Всем поднявшим руки против социалистического Отечества немедленно сложить оружие.
Упорствующих обезоружить и передать в руки советских властей.
Арестованных комиссаров и других представителей власти немедленно освободить.
Только безусловно сдавшиеся могут рассчитывать на милость Советской Республики.
Одновременно мною отдается распоряжение подготовить все для разгрома мятежа и мятежников железной рукой…"
Это обращение подписали нарком Троцкий, главком Каменев, командарм 7-й армии Тухачевский, начальник Штаба РККА Лебедев[18]. Сегодня мы знаем, что "железная рука" пролетарской диктатуры казнила руководителей и наиболее активных участников кронштадтских событий.
Много позже, когда на Западе вспомнили кровавую роль Троцкого в подавлении мятежа, он долго оправдывался и в своем "Бюллетене оппозиции", и в письмах своим сторонникам. Эти письма (несколько сотен) оказались вскоре в руках НКВД… Троцкий, объясняя причины жестокого подавления восстания, писал: "Революция имеет свои законы". Она признает только сильных, независимо от того, с кем имеешь дело. "За годы революции у нас было немало столкновений с казаками, крестьянами, даже с группами рабочих (группы уральских рабочих организовали добровольческий полк в армии Колчака)… В разных частях страны орудовали так называемые "зеленые" крестьянские отряды, которые не хотели признавать ни "красных", ни "белых". Бывало, когда "зеленые" сталкивались с "белыми" и терпели от них жестокий урон; но они не встречали, конечно, пощады и со стороны "красных"[19]. Другими словами, по Троцкому, жестокость, безбрежное насилие и непреклонность в его применении и есть важнейший "закон революции".
В "Архиве русской революции" опубликовано множество свидетельств безудержного террора с обеих сторон. Бывший белый офицер В.Ю.Арбатов вспоминал: "Руководитель ЧЕКА города Екатеринославля Валявка по ночам выпускал по десять — пятнадцать арестованных в небольшой огороженный высоким забором двор. Сам Валявка с двумя-тремя товарищами выходил на средину двора и открывал стрельбу по совершенно беззащитным людям. Крики их разносились в тихие майские ночи по всему городу… Белые действовали не лучше; придя, они грабили город целый день…"[20]
Став наркомвоеном, уделяя особое внимание формированию соединений и частей Красной Армии, Троцкий одновременно все больше втягивался в нарастающую борьбу с контрреволюцией, поднявшей голову на необозримых пространствах России. Если период с Октябрьского восстания по март 1918 года В.И.Ленин назвал "победным триумфальным шествием большевизма"[21], то с марта (когда Троцкий возглавил военное ведомство) начался долгий контрреволюционный откат. При этом если "триумфальное шествие" Советской власти сопровождалось, говоря ленинским языком, "не столько военными действиями, сколько агитацией"[22], то волна контрреволюции была кровавой. Приходя рано утром в свой кабинет, Троцкий просматривал целую пачку телеграмм, сообщений, донесений из самых разных мест страны, в которых говорилось о мятежах, восстаниях, выступлениях контрреволюции, десантах интервентов, переходе на сторону врага целых частей и гарнизонов. Один из томов своих сочинений Троцкий посвятил гражданской войне. Период, начиная с марта 1918 года, Троцкий назвал "первым валом контрреволюции".
Мятеж Каледина на Дону, выступление Дутова на Южном Урале, восстание Довбор-Мусницкого в Белоруссии, наступление на Украине германских и австро-венгерских войск, вторжение в Закавказье турецких частей, восстание армянских дашнаков и азербайджанских мусаватистов… На большой оперативной карте в кабинете Троцкого появлялись все новые и новые синие флажки, обозначавшие очередные очаги контрреволюции. Эти синие пятна угрожающе росли, расползались, соединялись друг с другом, сметая красные флажки с названий городов, районов, губерний…
Председатель Высшего Военного Совета постоянно заслушивает представителей фронтов, приглашает военных специалистов, звонит Ленину, старается что-то предпринять, изменить положение, которое быстро становится катастрофическим. Нарком ежедневно отдает множество распоряжений, удачных и неудачных, целесообразных и весьма сомнительных. После принятия решения — по предложению военспецов — об организации войск прикрытия следит, как укрепляются Петроградский и Московский районы обороны, как выполняется постановление о создании волостных, губернских и окружных комиссариатов, как вывозятся оборудование, военное имущество, продовольствие из районов, которым угрожает оккупация.
