И Вы, митрополит Сибирский, и архиепископ Михаил, и архиепископ Хризостом вспоминаете, что у меня "есть близкие родственники в Израиле, занимающие высокие посты в Парламенте и Правительстве"; что я — "польский еврей", что я "жидо-вин сый", пытался обмануть архиерея, выдавал себя за поляка, "начинал свой пастырский путь со лжи". Вспоминаете все это только тогда, когда осознаете свое полное бессилие перед фактами, свое абсолютное поражение. Позвольте поблагодарить Вас за это, как я уже имел честь благодарить архиепископа Хризостома в 1992 году. Больше мне ничего не надо. Если сергианец прямо или косвенно признает, что в защиту своей теории и практики, в защиту дела всей своей жизни, в защиту высших иерархов Московской Патриархии он не может привести ни единого довода, кроме мифических "пятидесяти приходов при Хрущеве", мифических "дерзновенных свидетельств от моря до моря", значит, арсенал сергианцев абсолютно пуст. Что и требовалось доказать, Ваше Высокопреосвященство.
9 октября 2000 г.
Право-левацкий уклон в Московской Патриархии
Руководство Церкви однозначно взяло курс на открытость и реформы. Правые потерпели сокрушительное поражение по всем ключевым пунктам.
А. Мень. "Какой быть Церкви в XXI веке?"
Процесс пошел
За последние несколько лет наши газеты напечатали более сотни статей о "противостоянии, которое уже невозможно игнорировать" и "размежевании, которое выявляет столкновение двух подходов".
Партийные разборки между нашими церковными "либералами" и "консерваторами" переросли чуть ли не в глобальную проблему православия и надежно заслонили от профанов все смертельные недуги Московской Патриархии. Созываются международные конференции и симпозиумы, устраиваются "круглые столы", публикуются фолианты стенографических отчетов, проводятся дебаты на радио и телевидении. О "важнейших новых |'тенденциях в развитии православия" подробно рассказали urbi et orbi Би-би-си, "Свобода", "Немецкая волна".
Руководство Московской Патриархии с самого начала по' нимало, что баталии на пользу лишь ему, высшему руководству, •церковной номенклатуре, поэтому в 1994 году вопрос о "проти-Цвостоянии и размежевании" обсуждался на Архиерейском Соборе. Как гласит пресс-релиз, "собор высказался о разномыслии в позитивном смысле". Ликованию "прогрессивных левых" не было предела: "Главным итогом собора стало сокрушительное поражение агрессивных правых". "Собор осудил дух конфронтации и рвойны, присущий правым. Это был недвусмысленный ответ устроителям травли о. Александра Борисова и Георгия Кочеткова".
Община священника Георгия Кочеткова, насчитывающая эолее 2000 человек, считается главным бастионом "прогрессивных левых". Община священника Александра Борисова занимает рючетное второе место. В том же 1994 году, когда Архиерейский |Собор "сокрушительно поразил правых", председатель того
^Очевидцы
223Собора, он же правящий епископ Москвы, Патриарх Алексий II выгнал общину о. Георгия из восстановленного ею храма и передал его и все остальные помещения кочетковцев одному из самых консервативных "консерваторов", лютому ненавистнику всяческих "либералов" и "демократов", игумену Тихону (Шевкунову) с братией. Кочетковцам было великодушно дозволено собрать книги, иконы и прочую обновленческую рухлядь и перебираться в расположенный неподалеку храм Успения в Печатниках, восстанавливать его и служить в нем. В те дни в Успенском храме, напомню, все еще располагался музей морского флота.
Изгнание общины было традиционно приписано проискам и козням "правых", о роли самого Патриарха и Священного Синода" ни о. Александр Борисов, ни о. Георгий Кочетков не посмели сказать ни слова. Пошумели о карнизиках, о пилястриках, о балкончиках и фестончиках, обсудили, пестро или не пестро, а о фундаменте, о краеугольном камне благоразумно промолчали: ведь молчание — золото. Но тогда и неизбежные последствия своего лукавого политиканства, своей хороняческой дипломатии следует так же молча и безропотно принимать.
Всемерно подогреваемый интригами церковного руководства, накал страстей нарастал, в братской полемике чаще и чаще стали мелькать фразы типа "открытые боевые действия". Трудно сказать, какая партия шумела громче, но вожделенной драки все не было. Поэтому Его Святейшество Патриарх Алексий II был вынужден вновь взять инициативу в свои руки. В самый канун Пасхи, когда во всех храмах вот-вот должны были запеть "Радос-тию друг друга обымем!", Патриарх назначил вторым священником в Успенский храм о. Михаила Дубовицкого, недавнего выпускника Курской духовной семинарии, ревностного поборника "правых". Процесс пошел.
"Левая — правая где сторона?"
С первого дня о. Михаил безоговорочно отмел все "обновленческие заблуждения" своего настоятеля и своей паствы. Уже несколько лет в общине служат только на современном русском языке и безмерно гордятся таким революционным преобразованием богослужения. О. Михаил стал служить только на церков-нославянском, как принято во всех храмах Русской Православ-
224
рой Церкви, и очень-очень гордился своим непоколебимым стоянием в вере апостольской, вере отеческой. "Когда батюшка служил первый раз утреню, — рассказывает его жена Татьяна Дубовицкая, — хор и настоятель наотрез отказались служить утреню и сказали о. Михаилу: «Как хотите, так и служите»". Две тысячи че-эвек, многие с солидным богословским образованием, всю дорогу шагали не в ногу, в ногу зашагал один лишь вчерашний выпу-ркник провинциальной семинарии.
Мы все время горячо уговариваем друг друга, что первейшая задача сегодняшней России — создание правового государства, но почему-то упорно забываем, что Церковь тоже непремен-i должна быть правовой, что всю нашу жизнь и деятельность в |Церкви должно регулировать каноническое право. Семьдесят лет [[коммунистического режима приучили нас, что любые законы су-ицествуют лишь на бумаге. Подлинным законом является мили-щейская дубинка и вчерашнее решение Политбюро или Священного Синода. Поэтому руководство Московской Патриархии по |йей день отметает нашу церковную Конституцию, знать не желает решения и постановления Поместного Собора 1917—1918 го-цов, ибо, по изящной формулировке патриарха Алексия II, "тот |собор проходил в совершенно иных исторических условиях".
Все вопросы, которые на свой страх и риск, вкривь и вкось ешал о. Михаил, обязан решать правящий архиерей, в данном 1учае — Патриарх. Если богослужение на современном русском языке — "советском дичке" — по церковным правилам недопустило, Патриарх должен был с самого начала, т. е. еще несколько лет яазад, раз и навсегда запретить о. Георгию подобное бесчиние. Ес-чи Патриарх не усматривает здесь нарушения канонов, если он своим указом не запретил службу на русском языке, второй свя-денник обязан безусловно подчиняться распоряжениям настоя-еля и постановлениям приходского собрания, что не лишает его зава в случае любых разногласий с настоятелем обращаться с апортом к тому же архиерею и требовать разбирательства в цер-эвном суде.
