Без преувеличении можно сказать, что массовая забастовка намибийских рабочих в 1971 г. имела огромное значение не только для борьбы за независимость Намибии, но и для освободительного движения на Юге Африки в целом. 48 тыс. человек, в основном рабочие-мигранты с севера страны, занятые в горнорудной и обрабатывающей промышленности, приняли в ней участие, потребовав отмены системы набора рабочей силы, делавшей их бесправными, и повышения оплаты труда. Руководство СВАПО особо отмечало, что она вызвала раскол в белой общине; германские поселенцы выступили за компромисс и их поддержали власти ФРГ[907].
Политическая ситуация в стране изменилась, «проснулись» не только рабочие, но и учащиеся, и церковные круги. В немалой степени этому способствовало решение Международного суда, признавшего в июне 1971 г. незаконным «продолжение присутствия» ЮАР в Намибии. Суд потребовал от ЮАР вывести ее администрацию из Намибии и тем самым положить конец оккупации этой территории[908]. Такое решение вызвало надежды на быстрое достижение независимости, и ее сторонники в стране стали действовать более активно. Оно принципиально отличалось от решения того же суда в июле 1966 г., отказавшего в признании «какого-либо законного права или интереса»[909] Эфиопии и Либерии к прекращению контроля ЮАР над Намибией. (Они обратились в суд как члены Лиги Наций, предоставившей Южной Африке соответствующий мандат).
В этот период зарубежное руководство СВАПО смогло укрепить связи с ее руководителями внутри страны, в частности с ее председателем Дэвидом Мероро. Однако большинство племенных вождей сотрудничало с режимом, что подтвердили выборы в «ассамблеи» созданных в Намибии банту станов, прошедшие в апреле 1973-го. Нуйома называл их не иначе, как «черные буры».
Расширение борьбы за независимость в ее различных формах создало благоприятные условия для проведения в Брюсселе 26–28 мая 1972 г. международной конференции по Намибии. Она была поддержана в Москве, хотя и с определенной осторожностью. Дело в том, что как и при других инициативах на международной арене, поддержка СВАПО оказывалась более широкими кругами, чем другим освободительным движениям. На Западе явно считали СВАПО более «приемлемой», и, в частности, социал-демократические организации, такие как западногерманский Фонд Фридриха Эберта, пытались повлиять на политику СВАПО «через отдельных лиц» в ее рядах[910].
В Англии, в свою очередь, была создана организация «Друзья Намибии», которая в политическом плане была правее Движения против апартеида. Более того, правительственные чиновники прямо советовали СВАПО иметь дело именно с этой организацией. В своих внутренних документах министерство иностранных дел и по делам Содружества подчеркивало особое место СВАПО, хотя позиция этого министерства по намибийскому вопросу была довольно шаткой, и, как показывают те же документы, была подвержена изменениям из-за давления Претории. Так, когда в декабре 1971 г. Сэм Нуйома запросил встречу с руководством министерства, первоначально лорд Лотиан дал согласие на нее, исходя из следующего: «В то время как южноафриканское правительство может быть недовольно тем, что министр[911] увидится с Нуйомой», предлагалось, тем не менее, принять его «в виду специального характера территории Юго-Западной Африки и чтобы не показаться негативным по отношению к ее проблемам… Рекомендовать, чтобы министры виделись с лидерами африканских освободительных движений не является нашей нормальной практикой… [Но] Из-за особого статуса Юго-Западной Африки г-н Нуйома – в другой категории, нежели лидеры какого-либо иного африканского движения за независимость». Британский посол в Претории Артур Снеллинг был озабочен: «Вероятно, главной целью Нуйомы при запросе на встречу является стремление получить паблисити… Мне было бы полезно иметь материал для использования в целях защиты [позиции Лондона] в беседах с южноафриканскими министрами, которые могут быть удивлены тем, что мы решили в данный конкретный момент обратить официальное внимание на СВАПО. Информация от [замазано в архивном документе] показывает, что СВАПО в целом и Нуйома в частности в прошлом участвовали в вооруженных рейдах на Юго-Западную Африку».
И лорд Лотиан пошел на попятную: «…нам надо посмотреть по другому… Мне казалось, когда я решил увидеться со СВАПО, что это особенно важно в этот деликатный момент по Родезии и что нам надо избегать обиды со стороны Черной Африки… Я скажу, что заболел». Но была «изобретена» другая причина. Министр иностранных дел (и бывший премьер) Дуглас Хьюм информировал своего посла в Претории: «Лорд Лотиан пересмотрел свое решение в свете Вашей тел…, и теперь решено, что он не будет встречаться с делегацией СВАПО. СВАПО было сказано, что лорду Лотиану пришлось неожиданно покинуть Лондон»[912].
На конференции в Брюсселе председательствовали Сэм Нуйома и лорд Карадон, бывший лейбористский государственный министр иностранных дел и представитель при ООН. Руководство СВАПО проявило инициативу по созданию комитета по продолжению действий в составе представителей этой организации, бельгийских социалистов и лорда Карадона, но на практике этот комитет бездействовал[913].
Боевые операции ПЛАН продолжались, особенно в дождливый период, несмотря на все трудности, особенно рейды южноафриканцев из полосы Каприви на замбийскую территорию и исключительно долгий путь из баз в Замбии в Намибию через территорию Анголы. Этот путь пролегал через районы, где действовал УНИТА, что давало повод (или причину?) подозревать СВАПО в сотрудничестве с этой организацией. Такие обвинения выдвигались представителями МПЛА регулярно[914].
В анализе ситуации руководителями СВАПО, как и ранее, лейтмотивом были сетования на отсутствие поддержки со стороны Комитета освобождения ОАЕ, который «практически не снабжал СВАПО оружием». В этот период, кроме СССР, оно поступало в основном из ГДР, других восточноевропейских стран и КНДР[915].
Постепенно, по мере расширения деятельности СВАПО внутри Намибии и на международной арене, роста ее престижа, который проявился на конференции в Брюсселе, менялось и отношение Москвы к этой организации. Это явно проявилось в приглашении Нуйомы на празднование 50-й годовщины создания СССР в декабре 1972 г.
Для президента СВАПО вообще были характерны оптимизм и чувство самообладания, позволявшего ему не проявлять эмоций в самой сложной обстановке. Однако в тот период, в конце 1972 г. такое настроение было оправданным; в Москве Нуйома не только говорил об успехах борьбы и уверенности в победе, но и старался показать своим собеседникам будущую роль Намибии в южноафриканском регионе. Он считал, что его страна является «воротами в независимую Южную Африку», что ее освобождение позволит Ботсване использовать намибийские порты для своего экспорта и импорта и тем самым освободиться от зависимости от ЮАР и, более того, что оно приведет к прекращению помощи Претории действиям Португалии в Анголе и тем самым к прекращению войны там[916].
