объявил об ослаблении ограничений на туризм в Советском Союзе, введенных Сталиным. Вместо того чтобы обучать сотрудников ЦРУ выдавать себя за туристов, Аллен решил положиться на частных лиц, которые сами решили посетить Советский Союз. Его люди опрашивали многих из них, определяли, кто из них готов сотрудничать, изучали их маршруты и давали им индивидуальные задания. Некоторых просили купить определенные товары или обратить внимание на такие детали, как цвет дыма, выходящего из промышленного предприятия. Несколько человек, в основном русскоязычные ученые, были доставлены в Вашингтон, прошли многодневную или недельную подготовку в ЦРУ и получили задание сфотографировать такие секретные объекты, как базы подводных лодок и ракетные площадки.
"Эти туристы предоставляли необычайно много информации о ценных целях", - писал позднее один из сотрудников ЦРУ. "КГБ был прекрасно осведомлен о программе ЦРУ. Они просто предпочитали закрывать глаза на нетерпеливых туристов, которые не заходили слишком далеко".
Хрущев также начал программу военной помощи нейтральным странам. Это позволило Аллену, который усердно работал над получением информации о советском оружии, приступить к получению самого оружия. Он разрешил сотрудникам ЦРУ выплачивать вознаграждение до сотен тысяч долларов за конкретные предметы. Они покупали все - от пулеметов до руководств к ракетам класса "земля-воздух". Специалисты изучали эти материалы и использовали полученные знания для реорганизации американских систем вооружения и тактической доктрины.
Египет стал одной из первых стран, извлекших политическую выгоду из нового интереса Советского Союза к странам третьего мира. Воодушевленный Москвой, Насер усилил свои призывы к революции в Саудовской Аравии, Ираке и Иордании, где правили прозападные монархи. Затем он объявил о плане разрушения границ между арабскими странами и создания гигантского панарабского государства. В Вашингтоне предполагали, что это новое государство будет просоветским. "Насер мог стать орудием русских", - сказал Фостер Эйзенхауэру. Во время визита в Каир Аллен впал в ярость, когда один из сотрудников отдела по связям с общественностью рассказал ему о растущем могуществе Насера.
"Если этот ваш полковник зайдет слишком далеко, - поклялся он, - мы переломим его пополам!"
Эта бравада улетучилась после вторжения британских войск в Египет в конце 1956 года. Эйзенхауэр и братья Даллес расценили это вторжение как недопустимую попытку утвердить европейскую власть на Ближнем Востоке. Кроме того, они разрабатывали собственный антинасеровский заговор, а после того как Насер вышел из Суэцкого кризиса героем, все перспективы мобилизовать египтян против него испарились. Однако, несмотря на эту неудачу, американцы по-прежнему были готовы нанести удар. Эйзенхауэр заявил Совету национальной безопасности, что он хочет принять "меры, даже радикальные".
Эти меры превратились в план, известный под названием "Омега". Он начинался как план уничтожения Насера, но огромная популярность Насера, закрепленная его триумфом в Суэце, заставила Фостера и Аллена скорректировать его. Они свели "Омегу" к менее масштабной операции, направленной на преследование Насера и ограничение распространения его влияния в других арабских странах. Это был давно не признаваемый эффект Суэцкого кризиса: он помог Фостеру и Аллену отказаться от тайной кампании по свержению Насера.
"С учетом концепции "Омега", - писал историк Рэй Такейх, - Суэц должен быть сведен к его надлежащему измерению: побочное шоу, которое нарушило политику Эйзенхауэра, направленную на тайный подрыв Насера и его радикальных союзников".
Программа "Омега" предусматривала кампанию эскалации принуждения, но не имела определенной цели. В разные моменты она ставила перед собой задачу заставить Насера разорвать связи с Советским Союзом, признать Израиль, прекратить субсидирование националистов в других арабских странах и отдать приказ "о публичной переориентации египетских информационных СМИ на пропаганду сотрудничества и тесного экономического взаимодействия с Западом, включая публичное заявление Насера по этому поводу". Для достижения этих целей США приостанавливали программы помощи, отказывались от продажи оружия, укрепляли проамериканские режимы в соседних странах и совместно с Великобританией противодействовали влиянию Насера во всем арабском мире.
Формирование общественного облика "Омеги" стало последним крупным дипломатическим проектом Фостера. Эйзенхауэр представил его в речи на совместном заседании Конгресса 5 января 1957 г., и он стал известен как "Доктрина Эйзенхауэра", но в основном это была работа Фостера. Ее суть отражала его любимую тему: "стремление России доминировать на Ближнем Востоке" угрожало свободе и американским интересам там.
"Теперь на Соединенные Штаты ложится большая ответственность", - заявил Эйзенхауэр. "Одних слов недостаточно".
Эйзенхауэр попросил у Конгресса 200 млн. долл. на поддержку арабских правительств, "стремящихся к сохранению национальной независимости". Аплодисменты были скромными, и когда позже Фостер появился на слушаниях в Конгрессе, он встретил большой скептицизм. Сенаторы потребовали от него объяснить, как он собирается потратить эти 200 млн. долл. Он возмутился, заявил, что не будет "телеграфировать противнику о своих ударах", и предупредил, что если Конгресс не предпримет никаких действий, то Ближний Восток вскоре охватит "максимальная катастрофа". Сенат ждал два месяца, прежде чем утвердить ассигнования.
Фостер и Аллен разработали несколько проектов "Омега", которые, как они надеялись, должны были притушить разгорающийся пожар арабского национализма. Они продвигали короля Саудовской Аравии Сауда в качестве соперника Насера; пытались спровоцировать военный переворот против пронасеровского режима в Сирии, но были поставлены в неловкое положение, когда несколько сирийских офицеров выступили по телевидению и рассказали, что получили деньги от "продажных и зловещих американцев"; и даже рассматривали возможность нанять угандийских наемников для нападения на Верхний Египет. Из этих планов ничего не вышло.
В Ливане Аллену больше повезло со старой доброй операцией по покупке голосов. Бенефициаром был христианский политик, президент Камиль Чамун, который стремился переполнить парламент, чтобы снять запрет на переизбрание президента. Чамун заключил сделку с американцами и вскоре увидел результаты, как вспоминал впоследствии человек Аллена в Бейруте:
В течение всех выборов я регулярно ездил в президентский дворец с портфелем, набитым ливанскими фунтами, а затем поздно вечером возвращался в посольство с пустым жестяным чемоданчиком, который я унес с собой, чтобы его пополнили финансисты ЦРУ. Вскоре мой золотой "ДеСото" с ярко-белым верхом стал обычным зрелищем у дворца, и я предложил Чамуну воспользоваться услугами посредника и более отдаленным местом. Когда президент стал настаивать на том, чтобы он проводил все операции самостоятельно, я смирился с тем, что любому, кому это действительно интересно, не составит труда догадаться, что именно я делаю.
Проект по фальсификации выборов в Ливане удался, но это была скромная операция по тем меркам, к которым привыкли Фостер и Аллен. Они сочли "Омегу" неудовлетворительной. Их целью больше не было уничтожение режима. Насер поставил их в тупик. Тем временем, в полумире от них, Архипелаг набирал обороты. Насер был обескураживающе силен, но Сукарно выглядел заманчиво слабым.
* * *
Когда Эйзенхауэр
