Кровь и нефть. Безжалостное стремление Мохаммеда бин Салмана к глобальной власти - Bradley Hope

Хасса была старше Мохаммеда и всегда отличалась независимым характером. Она была единственной девушкой в семье, и в течение многих лет у нее были прохладные отношения с Мохаммедом. Ее поведение в Париже - ночные походы в клубы, публичные истерики, в том числе, по воспоминаниям одного из друзей, когда она швырнула тарелку в подавальщика в икорном ресторане, - делало ее потенциально опасной. В один из дней 2017 года она в панике позвонила Хатему: по ее словам, в ее парижский дом явилась полиция и угрожала арестовать ее после того, как один из рабочих заявил, что его избил телохранитель принцессы по ее приказу в результате инцидента, произошедшего годом ранее.

Хатем поспешил в дом Хасы на авеню Фош. Принцесса была вся в слезах и дрожала; она рассказала, что рабочий сфотографировал ее на телефон, когда она выходила из ванной, а ее телохранитель разбил телефон. Мохаммед предпринял попытку устранить последствия. Хасса наняла Хатема для представления ее интересов, и Мохаммед часто звонил ему, чтобы узнать последние новости. Он не хотел, чтобы Хасса позорила его семью, ведя себя как стереотипная избалованная принцесса.

Однако Мохаммед продемонстрировал ограниченное понимание того, как работает Запад и его правовые системы. "Мой отец говорил с президентом, так что все должно быть в порядке", - сказал Мохаммед адвокату в одном из звонков 2017 года, который Хатем позже пересказал своему коллеге. По словам Хатема, Мохаммед сказал, что король упомянул о проблеме тогдашнему президенту Франции Франсуа Олланду, и Мохаммед ожидал, что президент прекратит дело.

"Нет, нет, так не бывает", - сказал Хатем Мохаммеду на арабском языке. "Президент не может вмешиваться". Это была не Саудовская Аравия, где каждый прокурор подчиняется королю. Это была Франция, демократическая страна с независимыми судами и свободной прессой. Президент не может просто отдать указ о прекращении уголовного дела - это обернется скандалом.

Хасса вернулась в Саудовскую Аравию, но дело затянулось в ее отсутствие, и в 2018 году французский судья выдал ордер на ее арест. Именно в разгар работы над этим делом адвокат приземлился в Париже рейсом с Кипра и обнаружил текстовое сообщение от своего старого друга Абдулазиза с просьбой немедленно позвонить.

Хатем позвонил ему из аэропорта. "Помогите мне", - сказал Абдулазиз. Его сын Салман накануне отправился на встречу с Мохаммедом и ввязался в какую-то драку во дворце, после чего был арестован. Абдулазиз слышал разные слухи, даже то, что некоторые из охранников, участвовавших в драке, были американцами. Он не знал, где находится его сын, и попросил Хатема помочь найти его.

Через два дня после ареста Салмана Хатем позвонил Мухаммеду. "Ты звонишь по поводу моей сестры?" - спросил принц.

"Я звоню по поводу вашего двоюродного брата", - ответил Хатем. "Я хотел бы узнать, как обстоят дела с вашим двоюродным братом Салманом".

Мохаммед был удивлен. Он не ожидал, что семейные споры будут выноситься на международный уровень. Почему ему звонит ливано-французский адвокат и рассказывает о чем-то между ним и его двоюродным братом?

Мохаммед отказался отвечать на вопросы Хатема. Вместо этого его охранники арестовали Абдулазиза, отца Салмана, и тоже посадили его в тюрьму. Хатема отстранили от дела Хасы, а связные сообщили ему, что он больше не будет работать с королевской семьей. Несколько месяцев никто не видел ни Салмана, ни его отца, хотя один из заключенных тюрьмы Аль-Хаир рассказал своему другу, что видел там принца в 2018 году. "Он был избит", - утверждал заключенный.

Вскоре после этого миллионы долларов, унаследованные женой Салмана от отца, исчезнут с ее счетов в саудовских банках вместе с наследством других детей Абдуллы. Опасения клана Абдуллы за несколько дней до смерти отца сбылись. Один из сыновей, Турки, оказался в тюрьме, а на долю остальных детей выпала большая часть их состояния.

* * *

Мухаммед и его советники становились все более тонкими. Теперь любой, кто критиковал его недолгое пребывание у власти, отрицал реформы Саудовской Аравии. Мухаммед и его люди рассматривали эти реформы не просто как постепенные изменения, способные сделать жизнь немного лучше, а как жизненную необходимость для Аль Саудов. Без них семья могла потерять свою власть, а страна - двинуться в опасном направлении. Такое сочетание уверенности в своей миссии и нежелания терпеть критику приводило к трагически жестким репрессиям.

Лишь немногие из них вызвали столь глубокий резонанс на международном уровне, как дело Луджайн аль-Хатлул, молодой и яркой саудовской женщины, с которой обращались как с изгоем Аль-Каиды за ее усилия по отстаиванию прав женщин. Аль-Хатлул родилась в Джидде и большую часть своей жизни провела в Саудовской Аравии, за исключением пятилетнего пребывания во Франции в детстве и четырех лет в Канаде для получения степени бакалавра в Университете Британской Колумбии. Именно там у нее произошло политическое пробуждение.

В поездках домой она читала младшим братьям и сестрам лекции об ужасном положении дел с правами женщин в Саудовской Аравии. Они отвечали, что она слишком долго отсутствовала, но она отвечала, что не поддается влиянию посторонних взглядов - она считает, что эти права человека универсальны и что в них отказывают половине страны. После окончания университета ее снова потянуло в страны Персидского залива, и она приехала в Объединенные Арабские Эмираты, где женщины были более свободны, а работы было больше.

Но ее политические взгляды продолжали пульсировать, и она присоединилась к ненасильственной акции протеста против запрета на вождение автомобиля женщинами. Однажды в 2014 году она села в машину в Дубае, где у нее были соответствующие права, и поехала к границе Саудовской Аравии. Полиция, растерявшись и разозлившись, арестовала ее, и на семьдесят три дня она была помещена в тюрьму для несовершеннолетних и женщин, пострадавших от домашнего насилия. Лечение было щадящим, и она рассказала друзьям и родным, что это был для нее познавательный опыт. По законам Саудовской Аравии, если жена пытается убежать от мужа - даже по причине домашнего насилия, - он может вызвать полицию и арестовать ее за неуважение к нему. Во многом это напоминает практику, существовавшую в начале XX века в Америке, когда мужья отправляли жен, которым не нравилось, как с ними обращаются, в психушки.

Саудовская Аравия тогда тоже была более мягкой. Несмотря на то, что она перешла красную черту, никто не стал с ней грубо обращаться. Ее отпустили, когда отец подписал