Действительно, критики буквально «уничтожили» Мадонну в своих рецензиях. Они называли «Тело как улика» третьесортным повторением каждого фильма об убийстве, снятого за последние двадцать лет (и в частности, «Основного инстинкта», хита прошлого сезона). Мадонне досталось по полной программе. Безжалостные критики сравнивали ее с героиней «Основного инстинкта», и сравнение это было не в пользу певицы. «Мадонне не удается повторить успех Шарон Стоун, — писал критик журнала «Роллинг Стоунз». — Из нее даже не получилась настоящая Мадонна. Вместо эмоций Мадонна демонстрирует позы и тупо повторяет свои реплики, которые звучат так, словно они взяты из ее книги «Секс».
Плохие рецензии и нападки религиозных групп никогда еще не мешали карьере Мадонны, но, когда появились сообщения о том, что публика громко смеется во время просмотра «Тела как улики», стало ясно, что Мадонна явно перегнула палку. Даже она сама поняла, что ее новаторские идеи провалились и нужно что-то делать, чтобы спасти карьеру. Это стало особенно ясно после того, как вышедший в 1993 году фильм «Опасная игра» тоже провалился. В этом фильме Мадонна играла бесталанную актрису, которая занималась сексом практически со всеми, кто встречался в ее жизни. Секс жесток — Мадонне приходилось несколько раз раздеваться, и делала она это с большим энтузиазмом. Актер Джеймс Руссо так сказал о героине Мадонны из «Опасной игры»: «Мы оба знали, что она простая шлюха, которая не умеет играть». И это снова оказалось больше, чем могли выдержать критики и поклонники Мадонны. Фильм принес глубокое разочарование, хотя с ним связывались большие надежды. Ведь режиссером был знаменитый Абель Феррара, в фильме снимался Харви Кейтель. К тому же Мадонна вложила в съемки свои деньги.
К счастью, музыкальная карьера Мадонны складывалась более благополучно. Ей удалось преодолеть ощутимые удары, нанесенные «Телом как уликой» и «Опасной игрой». Привыкшая встречать трудности лицом к лицу, Мадонна решила не прятаться. Вместо этого она стала делать то, что всегда удавалось ей лучше всего: она предприняла концертное турне.
В конце 1993 года Мадонна устроила небольшое мировое турне, первое за четыре года. Она понимала, что ей нужно поправить свои дела и свести к минимуму негативные последствия всего сделанного за последнее время. Мадонна очень сильно повлияла на сознание своих поклонников, хотя способ, которым она этого добилась, был довольно спорным. Так что турне оказалось довольно своеобразным. Концерты, конечно, остались сексуальными, но в них было больше бурлеска, чем шокирующей откровенности. Мадонна ушла от своей садомазохистской атрибутики и кощунственного использования религиозной символики. Концерт напоминал скорее цирковое представление. Мадонна стала мягче и нежнее.
В журнале «Тайм» писали: «Новое шоу Мадонны — это сочетание кино, ревю Зигфелда и цирка, которое следовало бы открыть песней Смоки Робинсона «Слезы клоуна», а закончить портеровской «Быть клоуном». Критики говорили, что Мадонна начала, как шлюха, а закончила, как клоун. Но в целом турне прошло с успехом, что позволило Мадонне завершить 1993 год на оптимистической ноте. Многие критики и поклонники считали, что это турне оказалось самым удачным в карьере певицы, что лишний раз подтвердило умение Мадонны удовлетворять вкусы своей публики по крайней мере на сцене, если не на киноэкране. Однако она по-прежнему очень болезненно реагировала на критику, что не удивительно, если учесть тот шквал ругани, который обрушился на нее в последнее время. Даже легкий намек на негативную оценку заставлял ее огорчаться. «Меня никто не понимает, — жаловалась Мадонна близкой подруге. — Я нарушаю правила. Почему люди этого не видят?»
«Может быть, потому, что люди до смерти боятся тебя и всей этой сексуальной чепухи, — ответила подруга. — Даже когда ты сбавляешь обороты, этого для них слишком много». В следующий раз Мадонна заговорила с этой женщиной только через полгода.
Перемывание косточек на телевидении
После мирового турне у Мадонны состоялся довольно бурный телефонный разговор с отцом. Тони сказал дочери, чтобы она сбавила обороты. Как рассказывала сама Мадонна, отец сказал ей, что его беспокоит не то, что она делает, а то, что говорят о ней люди. Отец пытался сказать ей, что ему больно оттого, что посторонние осуждают его дочь, однако Мадонна восприняла его слова как критику. И отец с дочерью снова поссорились, точно так же, как и в прошлые годы. Мадонна осталась при убеждении, что отец никогда не поддерживал и не понимал ее. Тони впоследствии жаловался: «Когда отец беспокоится, разве это означает, что он не одобряет поведения своей дочери? Почему она такая нетерпимая? Почему она все воспринимает так лично?»
Прошло очень много лет, но боль, нанесенная Мадонне смертью матери, не утихла. Тони Чикконе просто не мог ничего сказать или сделать, что показалось бы его дочери справедливым и разумным. Ей нужно было кого-то обвинить в своей утрате, и она обвинила в этом отца. Но тем не менее одобрение Тони было для нее очень важным.
У Тони были причины для беспокойства. И особенно они усилились после того, как Мадонна выступила в ток-шоу Дэвида Леттермана 31 марта 1994 года.
Мадонна поняла, что поддерживать интерес публики шокирующими выступлениями больше не удается. И в этом ее убедило выступление на телевидении у Дэвида Леттермана. Мадонне предстояло появиться на телеэкране в Чистый четверг, когда католики вспоминают о Тайной вечере и готовятся к наступающей Пасхе.
Это выступление стало последней попыткой Мадонны быть скандальной, сексуальной и шокирующей. Она пришла на шоу в обтягивающем черном бархатном платье и в тяжелых военных ботинках. Черные волосы она зачесала назад. Мадонна вошла в студию, размахивая трусиками. А затем началось нечто ужасное. Мадонна непрерывно курила и сыпала непристойностями. Мадонна спросила Дэвида, не хочет ли он понюхать ее трусики. Хотя Леттерман попытался уклониться от ответа, Мадонна не позволила ему это сделать. «Я подарила ему свои трусики, — радостно сообщила она публике, — а он не захотел их понюхать!» Затем она спросила Леттермана, почему тот так интересуется ее сексуальной жизнью (Дэвид часто использовал эту тему в своих комических монологах). И после этого она совершенно беззастенчиво повернула беседу, сделав ее основной темой… свою сексуальную жизнь.
В словесной перепалке Дэвид Леттерман безуспешно пытался изменить тему разговора, но Мадонна оставалась непреклонной. «Ты не хочешь потрогать мое платье?» — спросила она. Леттерман благоразумно запустил рекламу. Когда рекламная пауза закончилась, Мадонна курила сигару и объясняла свое пристрастие к сигарам «их подходящим размером». Когда разговор о сексе зашел в тупик, а попытки Мадонны спровоцировать скандал оказались безуспешными, она решила пойти еще дальше. «Ты знаешь, как классно писать в душе?» — спросила она. Ответа не последовало. Ничуть не обескураженная Мадонна продолжала: «Я серьезно. Писать в душе очень полезно. Убивает грибок. Моча — отличный антисептик».
