* * *
Вчера перед полком появилась неуловимая "пантера". Она лавировала меж скирдами соломы. Покажется там, где не ждешь, бабахнет прямой наводкой - и поминай как звали. Уже потеряли два орудийных расчета.
Сегодняшний рассвет обещал солнечный день. Я связался с командиром противотанкового полка Горбанем:
- Так кто ж кого: "пантера" тебя или ты ее?
Молчит.
- Не дай бог с тобой словом перекинуться - онемеешь!
Я взял бинокль и стал всматриваться в лес, стоявший в двух километрах севернее колокольни. Пока тихо, никаких передвижений.
- На проводе генерал. - Дежурный связист подал трубку.
- Спишь, хозяин? - спрашивает начальство.
- Жду...
- Авиаразведка донесла: танки скапливаются в трех километрах севернее твоих позиций. Пойдут на тебя?
- А куда денутся - другой дороги нет; если виноградниками, можно на засаду напороться.
- Устоишь?
- Мне бы крупички на две каши...
Генерал закрыл рукою микрофон и с кем-то говорил. Я все же расслышал: "Соображения твои неплохие, но у тебя не горит".
- Ты слушаешь, Тимаков? Так вот, жди на одну варку.
- Когда? Сегодня, сейчас?
- А ты, брат, обнаглел! В общем, соображай. И береги людей - не вообще, а каждого в отдельности. Помни: наши на Одере. И немцы на нашем участке вот-вот выдохнутся!
Вокруг тишина, медленно перевожу взгляд с севера на запад, потом на юг. Немцев будто нет, и это мне не нравится. Связываюсь с комбатами, полковым артиллеристом, потом с командирами приданных частей и подразделений.
В ротах всего по десять рядовых на взвод. Но, слава богу, мы богаты приданными средствами. В окопах недалеко от церкви тесно от командиров частей со своими радистами, адъютантами: танкисты, иптаповцы, минометчики, пушкари из гаубичного дивизиона, представитель авиаполка со своей сложной радиотехникой и специалистами.
Время идет, немцы помалкивают. Что они там надумали?
В полдень снизу закричали:
- К нам пополнение с замполитом, товарищ полковник!
Кто-то, тяжело сопя, поднимается по лестнице. Я оглянулся и ахнул:
- Рыбаков!
Спускаюсь навстречу. Обнялись, я похлопал его по жирной спине:
- Хоть под нож, ну и раскормили!
Леонид Сергеевич трубочкой сложил губы, и мне стало так хорошо, как давно уже не было. Он внимательно всматривался в меня, с придыханием сказал:
- Костя, ты же седой!
- Да ладно... Ну, поднимемся на мою голубятню!
Лестница на верхотуру крутая - не дай бог. Я привык к ней, а Рыбаков пыхтит.
- Ты не спеши, Леня. - Поджидаю его. - До чего же здорово получилось!..
Он отдышался, глаза радостно смотрят на меня.
- Ей-ей, встретил бы на улице - не узнал. Ты совсем другой.
- Укатали сивку... Зима - вспомнить не захочешь. А как ты попал в полк? Напросился?
Леонид улыбнулся.
- Спасибо... Старая дружба что старый конь - борозду тянет как по линеечке.
- Разве мы с тобой дружили? - Он разволновался. - Хорошее качество забывать все плохое!..
- С плохим будем бороться, а помнить его - лишь душу грязнить... А вот у меня в полку есть сержант из тех наших сержантов, уже взводом командует. Ты не забыл августовские дни?
- Это забыть, Костя, - грех на душу брать!
На колокольне - на моем наблюдательном пункте - никто не смел поднять голову: враз снайпер срежет.
- Запомни, Леонид, как старуха катехизис: не выглядывать, жаться к стенам. А теперь за мной.
Я пополз в угол. Рыбаков плотно придвинулся ко мне.
- Гляди в щель. Перед тобой почти все наше ратное поле. Времени нет введу в обстановку на скорую руку. Слева роща, видишь? Там наш первый батальон. Чуть правее, у кучки деревьев, - второй. Теперь виноградники правее, еще правее. Стоп! Вон под откосом дорога; видишь, как она вбегает в хуторок Шашгат? С минуты на минуту ждем атаку.
- В хуторке наши?
- Спроси у него, - показал на командира противотанкового полка, приткнувшегося в уголке напротив.
Леонид присматривается.
- Где-то вроде встречались... Майор Горбань, не ошибаюсь?
- Вин пидполковник, - сказал усатый телефонист, разлегшийся с телефоном у ног своего командира.
- У вас весело, хлопцы. - Рыбаков чувствовал себя еще не в своей тарелке.
- Ничего, Леня, два-три дня - и пропишешься в нашем клане на постоянное жительство. А пока... - Я взял флягу и по глотку спирта разлил по кружкам. - За твой приезд. Чтобы ладно и складно.
- Чистый?
- "Чистим-блистим", как говорил покойный Касим...
- И он?..
- В Свилайнаце. Вот так-то... Как рана?
- Чуток похрамываю, но годен.
Я посмотрел на трофейные часы. Запаздывают бранденбуржцы сегодня. Неужели что пронюхали?
- Идут! - крикнул наблюдатель.
Я за бинокль: восемь танков, три самоходные пушки, за ними на бронемашинах пехота.
- Рыбаков, вниз, в подвал! Там наш резерв. Чтобы никто носа не высунул. Понял?
- Нет. Задача какая?
- Следи за сигналом: ракета желтая, за ней зеленая, потом снова желтая. Тогда все бегом за виноградники, пройти дальнюю рощу и окопаться.
Справа выскочили наши штурмовики и реактивными по танкам. Один сразу же взорвался. Самоходная пушка стала боком и загорелась. Но немцы не останавливаясь шли на большой скорости к хуторку Шашгат. Минута-другая они в хуторке и, развернувшись фронтом, поползли на окопы 3-го батальона. Ударили противотанковые пушки Горбаня, подбили еще один танк - гусеница его, как змея, взвилась вверх и рухнула на пахоту.
Танки утюжили наши окопы, но там были чучела в солдатских шинелях. Батальон до поры до времени отсиживался в глубоких контрэскарпах. На полных скоростях немецкие машины двинулись к ложным орудийным установкам, а пехота, спешившись, фронтально надвигалась на фальшивую боевую линию батальона.
Я подтянулся к телефону.
- Третий, бегом на позицию и задержать пехоту!
Ударили несколько станковых и ручных пулеметов - немцы залегли. С флангов пушки Горбаня били прямой наводкой по танкам, и они вспыхивали один за другим. Самого Горбаня уже не было на моем НП. Связался с командиром группы минометных батарей:
- Засыпь фашистскую пехоту к чертовой матери!
Севернее Местегне уже развернулись наши танки, на полном ходу прошли Шашгат и, перевалив за хребет, преследовали противника.
Под ухом запищал зуммер полевого телефона - в трубке голос начальника разведки артполка:
- Спуститесь, застукали "пантеру". Три пушки смотрят на нее.
Мы с адъютантом переползли виноградник и подобрались к заброшенной хатенке под камышовой крышей. Тут застали разгоряченного Рыбакова.
- Наши окапываются на новом рубеже! - доложил он.
- Не задержимся на нем - ночью марш на запад! А сейчас посмотрим дуэль с "пантерой".
К одной скирде прижалась "пантера", оголив бок. С первого же выстрела ее будто развернуло вокруг собственной оси, а потом вывернуло наизнанку.
