Ольга Егоровна вспоминает, что в воинской части, где начальником был ее брат, служили офицеры Вихорев, Кузьмин, а заместителем генерала Кравченко был полковник Борисенко.
В 1946 году она вышла замуж за его водителя — Веревкина Ивана Гавриловича. После ее свадьбы брата перевели по службе в Москву, где он получил квартиру на Можайском шоссе.
Затем Николай Григорьевич служил в Германии и во Львове. Один раз приезжал из Львова в отпуск в Калининград.
В конце 50-х — начале 60-х позвонил из Львова, попросил подыскать ему квартиру в Калининграде. Приехал сильно подавленный, ничего не рассказывал, сказал только однажды, что его подставили, предали.
Жил один на улице Чайковского, работал в райкоме КПСС Центрального района.
В середине семидесятых заболел. Ольга ходила к нему часто, носила корреспонденцию и еду. Накануне его смерти, видя как ему плохо, хотела остаться у него ночевать, но он отправил ее домой, сказав: «Ну что ты? Все в порядке. Иди домой!». Наутро нашла его мертвым.
После похорон пришли какие-то люди из КГБ, забрали его записи.
Военную одежду брата Ольга Егоровна отдала своей знакомой, которая работала костюмером в областном драматическом театре.
Муж — инвалид войны — умер в 1993 году.
В Калининграде умерли обе ее сестры, которым она помогла перебраться во время послевоенного голода на Украине. В Калининграде живут два ее сына.
Ольга Егоровна высказала обиду на статью в «Калининградской правде» о ее брате, где очень неуважительно говорится о генерале Кравченко, который, по ее мнению, не заслужил такого к себе отношения.
В процессе беседы Ольга Егоровна показала альбом с фотографиями ее брата с 1941 по 1956 годы. С ее согласия с фотографий сделаны ксерокопии. На обратной стороне почти всех снимков имеются записи, сделанные собственноручно генералом Кравченко Н.Г.
Ксерокопии фотографий прилагаются.
Зам. председателя Совета ветеранов УФСБ РФ
по Калининградской области полковник в отставке С.И.Захаров
26.03.2012 г.
Письмо по электронной почте. 30 ноября 2012 г.
Уважаемый Анатолий Степанович!
Во-первых, спасибо большое за Вашу книгу «Снег против Тайфуна», который мой заместитель по Совету ветеранов привез вчера из Москвы. Приступаю к изучению.
Во-вторых, докладываю, что в понедельник встречаюсь с корреспондентом «Калининградской правды» Владом Ржевским, который уже дважды писал о Кравченко.
К 100-летию дадим небольшую публикацию, чтобы освежить информацию для общественности. Рассчитываем, что могут появиться отзывы очевидцев, как это уже однажды было. Хотя, правда, информация оказалась ложной. Но это уже детали.
В-третьих, 12. 12. 2012 г. в 10.00 проводим у могилы Кравченко Николая Григорьевича небольшой митинг с участием его родной сестры и племянника.
В мероприятии примут участие ветераны, молодые сотрудники территориального и флотского управлений, а также курсанты к/p факультета пограничного института. Расскажем молодежи, что знаем об этом легендарном человеке.
Кроме того, начальник этого факультета, наш коллега капитан 1 ранга Чайка Сергей Иванович пообещал выпустить номер институтской газеты, посвященный нашему герою, и оформить в институте стенд с его фотографиями.
На мероприятие я пригласил также вдов бывших руководителей управлений, чьи мужья похоронены на том же кладбище. На их могилы мы тоже возложим цветы. Это мы делаем ежегодно перед нашим праздником. Так вот, вдова начальника областного управления генерала Сороки А.Н. сказала мне по телефону, что она лично знала Кравченко Николая Григорьевича. Попробую выудить у нее все, что она помнит.
Все, что удастся выяснить, а также материалы о проведенных мероприятиях будут доложены Вам незамедлительно.
Искренне Ваш Сергей Захаров
* * *
Из воспоминаний племянника Н.Г.Кравченко Веревкина Анатолия Ивановича:
Начиная писать воспоминания о своем дяде, я ставлю перед собой, на мой взгляд, невыполнимую задачу, так как устное изложение отображает в себе мимику, жесты, интонацию и так далее. Письменные же воспоминания, это изложение небольших событий, которые сжаты временем, да еще и упущение не больших, но очень значимых событий, чтобы понять или нарисовать перед собой полный портрет человека, его характер, способности, настроение и т. д. Итак, перейдем от слова «воспоминание» к тем детским и юношеским событиям, которые я не забывал и четко помню до сих пор.
Рост, выправка, походка, все это говорило о человеке, который, несомненно, имеет отношение к службе в армии. Он не мог «слиться» с окружающими. Его внешность — высокого роста мужчина, с темно-карими добрыми глазами, густыми волосами цвета смолы, зачесываемыми назад, и круглым лицом.
Расскажу о двух событиях одного дня.
Примерно в 1957 или 1958 году (мне было тогда где-то 5 лет), будучи в отпуске, Николай Григорьевич приехал к нам в Калининград. И вот в составе двух сестер Марии, Ольги (моей мамы) и меня поехали на родину, в село Котовка Днепропетровской области к отцу и сестре Шуре, которые там проживали. В Харькове была пересадка на другой поезд. Когда мы вышли с поезда на перрон, народу толпилось множество, — обыкновенная привокзальная сутолока.
Старшее поколение, несомненно, помнят инвалидов без ног на деревянных площадках, а вместо колес — подшипники, при передвижении они издавали жуткий шум и скрежет. Инвалидов на привокзальной площади было много и все рванули именно к нам, хотя мы были не одиноки на перроне. Николая Григорьевича сразу стали называть «командиром», просить подаяния, спрашивать, где воевал, какого звания. Где воевал, он говорил, а звания не называл. Я его спросил:
— Дядя Коля, а почему ты не сказал, что ты генерал?
На что он ответил, что звания у них выше. Это повергло меня в изумление, ведь я знал, что генерал «выше» всех.
Перейдя с перрона в зал ожидания, мы поставили чемоданы на пол и стали оглядываться по сторонам, ища кассы. Я дядю держал за руку, как вдруг, как из-под земли, выросла неприметная «личность» и профессионально, играючи руками, зацепила наш чемодан и стала оттягивать его в сторону. Я стал трясти дядю за руку.
Волнение было такое, что сказать что-то я не мог и только показывал пальцем. Погони не было, была команда:
— Стоять!
Наш «фокусник» врос в пол, как гвоздь после удара. Но фокусы не кончились, неожиданно, как по звонку, появился милиционер с красными погонами и «въехал» в глаз нашему обидчику. Последовала громкая команда:
— Прекратить!
Все замерли. Чемодан был изъят и передан нашей стороне в целости и сохранности, и мы продолжили поездку по назначению.
