Говорят, кому-то от роду суждено править миром, а кто-то добивается этого права сам. Трудно сказать, как обстояло дело с юным Жан-Полем – с рождения ему
было дано многое, однако он упорно добивался совсем другого. Он родился 21 июня 1905 года в Париже и был первым и единственным ребенком в обеспеченной и благополучной семье морского офицера Жана-Батиста Сартра и его супруги Анн-Мари Швейцер. Анн-Мари была родом из Эльзаса: она происходила из славной ученой семьи, богатой своими интеллектуальными традициями. Прославленный философ, врач и музыкант, будущий лауреат Нобелевской премии мира Альберт Швейцер приходился ей двоюродным братом.
Жан-Поль, 1906 г.
Когда ребенку было всего пятнадцать месяцев, его отец скончался от тропической лихорадки. Похоронив мужа, Анн-Мари вернулась под родительский кров в Париж. Ее отец Карл Швейцер, видный специалист по немецкой филологии, преподавал в университетах и был автором нескольких учебников. «Когда мне было семь или восемь лет, – вспоминал Сартр, – я жил с овдовевшей матерью у бабушки с дедушкой. Бабушка была католичка, а дедушка – протестант. За столом каждый из них подсмеивался над религией другого. Все было беззлобно: семейная традиция. Но ребенок судит простодушно: из этого я сделал вывод, что оба вероисповедания ничего не стоят». Дедушка Швейцер рано разглядел выдающиеся способности своего внука и лично занимался его образованием, обучая маленького Пулу, как называли мальчика в семье, математике и гуманитарным дисциплинам. Он же привил ему любовь к чтению – огромная библиотека Швейцеров много лет заменяла ребенку друзей, ибо чтение мальчик предпочитал всем другим развлечениям. Когда его сверстники еще читали детские книжки, он изучал классическую литературу и труды философов. Мать считала его будущим великим писателем, а ее отец – великим ученым.
Пулу рос в атмосфере всеобщей любви, переходящей в обожание. Молодая мать, для которой он был, наверное, больше игрушкой, чем настоящим ребенком, не могла на него надышаться и ставила кровать сына в своей комнате, даже когда он был уже практически подростком. Мальчик отвечал ей столь же искренней любовью. «Я поверял ей все», – позже писал он. Дедушка и бабушка тоже всячески баловали внука, каждый день дарили ему подарки и беспрестанно хвалили, так что мальчик вырос, прекрасно осознавая свое превосходство над остальным миром.
Позже Сартр обвинит семью в том, что они искалечили ему жизнь: они не только оставили его единственным ребенком в семье, но и избаловали, лишив тем самым иммунитета к жизни, которая была к Сартру далеко не благосклонна. Однако многие исследователи считают, что наибольшую травму юному Жан-Полю нанесла вовсе не семья, а природа, вложив выдающийся ум в весьма неподходящую оболочку. Жан-Поль был маленький, щуплый, с некрасивым лицом и редкими волосами, к тому же почти слеп на один глаз и кос на второй. Вся его дальнейшая жизнь была словно попыткой доказать всему миру превосходство интеллекта над телом.
В 1917 году Анн-Мари Сартр вторично вышла замуж за инженера флота Жозефа Манси и увезла сына из дома Швейцеров в Ла-Рошель, на запад Франции, где мальчик почувствовал себя изгнанным из рая. В провинциальной Ла-Рошели уже никто не восторгался им, одноклассники в новой школе всячески над ним издевались, а мать, прежде принадлежавшую только ему, пришлось делить с совершенно посторонним для Жан-Поля человеком, которого Сартр искренне ненавидел до конца своих дней – в том числе за то, что любовь пасынка к себе он пытался вызвать с помощью ругани и наказаний.
На нервной почве мальчик начал болеть, и обеспокоенная мать предпочла отослать сына обратно в Париж.
В 1920 году Жан-Поль поступил в парижский лицей Генриха IV – одно из престижнейших начальных учебных заведений, где в свое время учились, например, дети короля Луи-Филиппа, Альфред де Мюссе, Андре Жид, Ги де Мопассан, Проспер Мериме, Альфред де Виньи и множество других выдающихся людей – политики, архитекторы, военные и художники. Еще студентом лицея Сартр начал печататься в столичных газетах, публикуя статьи и эссе на философские и литературные темы – политикой он, в отличие от многих, тогда всерьез не интересовался, довольствуясь лишь тем, что был против всего и всех. «Он был анархистом в гораздо большей степени, чем революционером, – писала позже Симона де Бовуар. – Он считал общество в том виде, в каком оно существовало, достойным ненависти и был вполне доволен тем, что ненавидел его. То, что он именовал «эстетикой отрицания», хорошо согласовывалось с существованием глупцов и негодяев и даже нуждалось в нем: ведь если бы нечего было громить и сокрушать, то литература немногого бы стоила».
Вместе со своим другом Полем Низаном Сартр стал самым заметным учеником лицея: всегда готовым на провокацию, злую шутку или розыгрыш, однако и превосходящим прочих в учебе. Окончив лицей с отличием, в 1924 году Сартр и Низан поступили на отделение словесности в Высшую педагогическую школу – Ecole Normale Superieure — престижнейшее высшее учебное заведение, готовящее ученых и преподавателей гуманитарных дисциплин. В качестве творческой работы Сартр написал историю о двух профессорах из провинции – едкую сатиру, полную иронии и отвращения к их образу жизни. В школе Сартр не прекратил дурачеств и провокаций, завоевав своей независимостью и неприятием любых авторитетов немалую популярность среди учеников и профессоров. Вспоминают, что каждый его приход в столовую сопровождался аплодисментами. Он в изобилии писал песни, поэмы, романы, рассказы и скетчи, в которых с успехом выступал, и даже пел на ежегодных праздниках. А после того, как опубликовал в школьном журнале антимилитаристский скетч, директор учебного заведения был вынужден подать в отставку. Однако Сартр был известен не только как главный шутник школы, но и как самый талантливый ее студент. Он учился упоенно, взахлеб поглощая книги из университетской библиотеки и поражая однокашников глубиной и оригинальностью мышления. «Сартр думает все время, разве что кроме того времени, когда спит!» – заметил один из них. Он проводил время в философских диспутах, которые вели в парижских кафе такие же молодые интеллектуалы, как и он, студенты гуманитарных университетов Парижа, и писал объемный труд, в котором смешивал философию и литературу. «Потому что я люблю Стендаля не меньше, чем Спинозу», – объяснял он. Отрывки этого – еще не законченного – труда печатали научные журналы. Исследователи отмечают, что в это время он находился под сильным влиянием немецкой философии, особенно Канта и Гегеля. Однако в 1928 году он, вопреки всеобщим ожиданиям, не получил наивысшего балла на agregation — конкурсном экзамене, который сдают выпускники разных учебных заведений в рамках своей специальности. Ходили даже слухи о том, что комиссия ошиблась, однако сам Сартр признал, что слишком мало внимания уделял подготовке к экзамену, и решил пересдать его на следующий год.
