В 1929 году на одну из студенческих встреч друг Сартра Андре Эрбо привел двадцатилетнюю студентку философского факультета Сорбонны Симону де Бову-ар, которую он прозвал Кастор, то есть Бобр – из-за созвучия ее фамилии с английским наименованием бобра – beaver — и за необыкновенное трудолюбие. Она была изысканна и элегантна, носила или яркие одежды необычного кроя, или вдруг одевалась исключительно в черное, мечтала познать жизнь во всех ее проявлениях и прославиться.
Симона родилась в Париже 9 января 1908 года в семье преуспевающего адвоката Жоржа де Бовуара, происходившего из аристократического рода. Симону и ее сестру Элен (в будущем известную художницу) воспитывали в строгости и религиозном страхе – домашние учителя, католический колледж и уроки хороших манер. Но в 1917 году Жорж де Бовуар потерял все свое немалое состояние, неудачно вложив его в печально известный займ российскому царскому правительству. Семья лишилась дохода, а сестры – приданого и надежд на хорошее замужество. Симона решила, что она обязана овладеть профессией, которая позволила бы ей самой зарабатывать себе на жизнь. В пятнадцать лет она, видя в книгах своих единственных друзей и ответы на все вопросы, окончательно решила стать писательницей. Она бесповоротно порвала и со своей семьей, и с верой, и с буржуазными предрассудками, гласившими, что главное предназначение женщины – выйти замуж и родить детей. Симона хотела интеллектуальных занятий, свободы и, конечно, любви. «Если я полюблю, – писала Симона, – то на всю жизнь, я тогда отдамся чувству вся, душой и телом, потеряю голову и забуду прошлое. Я отказываюсь довольствоваться шелухой чувств и наслаждений, не связанных с этим состоянием».
Сартр и Симона де Бовуар у мемориала Бальзака, 1920-е гг.
Когда они познакомились с Сартром, оказалось, что две разделенные половинки нашли друг друга. Сартру она понравилась сразу же – яркая красавица, так и брызжущая идеями, – однако он долго не решался к ней подойти. Уже после нескольких встреч Сартр обнаружил, что Симона – женщина его мечты. «Она была красива, даже когда надевала свою уродливую шляпку. В ней удивляло сочетание мужского интеллекта и женской чувствительности», – писал он. А она, в свою очередь, вспоминала: «Сартр в точности соответствовал грезам моих пятнадцати лет: это был мой двойник, в котором я находила все свои вкусы и пристрастия». Он покорил ее блеском ума, шутками и тем, что смотрел на нее как на равную. Уже скоро они были неразлучны и пообещали друг другу провести рядом всю оставшуюся жизнь. Впрочем, и Симона, и Сартр вовсе не имели в виду брак: он казался им буржуазным пережитком, связывающим свободных людей. Верности они тоже друг от друга не требовали – их должны были соединять лишь честность, интеллектуальное братство и родство душ. Они договорились не заводить детей, которые ограничивали бы их свободу и мешали интеллектуальным занятиям, не вести общего быта и быть друг для друга первыми критиками и соратниками.
Симона де Боеуар.
Их отношения были странной смесью телесного притяжения, духовной близости и интеллектуального соперничества. В 1929 году на agregation Симона оказалась второй, в то время как Сартр показал первый результат. Комиссия отметила, что Сартр, без сомнения, обладает выдающимися интеллектуальными способностями, зато Симона – бесспорным даром философа.
Едва получившего диплом Сартра призвали на срочную военную службу. Из-за плохого здоровья и слабого зрения он служил на метеорологической станции. Пока Сартр полтора года читал вместо философских трактатов показания метеодатчиков, Симона продолжала обучение, посещая лекции в Ecole Normale Superieure. Они переписывались ежедневно – как и все последующие годы, стоило им разъехаться.
Сартр вернулся в 1931 году. Он хотел получить место где-нибудь в Японии, которой давно интересовался, однако в марте его назначили на должность преподавателя философии в лицее Гавра. Сартр был разочарован: он всегда ненавидел провинцию и считал тамошнюю жизнь полной скуки, буржуазной тоски и интеллектуальной деградации. Однако в Гавре он внезапно стал пользоваться огромным успехом, особенно среди студенток: новый профессор хоть и был весьма некрасив, зато прекрасно рассказывал, увлекая слушателей полетом своей мысли и безграничной широтой эрудиции и, что скрывать, проявлял явный интерес к молодым красавицам. Симона была спокойна. Хотя она, судя по воспоминаниям, была по-настоящему влюблена в Сартра (и сохранила это чувство на всю жизнь), она искренне считала супружескую верность (да и несупружескую тоже) смешным пережитком отброшенной ею буржуазной морали. Она точно знала, что лишь ее Сартр считает равной себе по духу, только ей доверяет редактуру своих бесспорно гениальных произведений.
Она сама получила назначение в Марсель. Поначалу Симона не хотела уезжать так далеко и от Парижа, и от Сартра – он даже предложил ей заключить брак, чтобы на таком основании требовать назначения в один город, однако Симона решительно отказалась. Официальное супружество внушало ей настоящий ужас. Однако через год ей удалось перебраться поближе к Сартру, в лицей Руана, где Симона подружилась с преподавательницей того же лицея Колетт Одри и студентками Бьянкой Ламблен и Ольгой Козакевич. Довольно скоро она сообщила Сартру, что ее связывают с ними отношения гораздо большие, чем дружеские. Тот лишь попросил описать ему, что она чувствовала, когда целовала их, – то ли хотел сравнить ощущения, то ли собирал материал для очередной статьи…
Слава, о которой с детства мечтал Сартр, не спешила к нему приходить. В Гавре он много писал, однако почти все его сочинения были отклонены издателями. Оставив на время надежды покорить литературный олимп, Сартр сосредоточился на изучении философии: в 1933–1934 годах он стажировался в Германии, работая в берлинском Институте Франции. В это время он открыл для себя феноменологию Эдмунда Гуссерля и онтологию Мартина Хайдеггера, которые оказали на него огромное влияние. После Германии Сартр работал в Лане, где преподавал в педагогическом колледже, а в октябре 1937 года его перевели в лицей Пастор в городке Нёйи-сюр-Сен, фешенебельном предместье Парижа. С 1939 года Симона тоже преподавала в Париже, получив место в лицее Camille See. Она снова делила с Сартром всю радость творчества, труд жизни и свободу безо всяких обязательств. Ольгу Козакевич Симона привезла с собой, и очень скоро Ольга стала любовницей и Сартра: она, чуждая любых предрассудков, спала то с каждым по очереди, то с ними обоими разом. «Она претендовала на то, чтобы вырваться из плена человеческого удела, которому и мы покорялись не без стыда», – писала о ней Симона. Говорят, Сартр увлекся не на шутку: он съездил с Ольгой – без Симоны – на летние каникулы, и даже будто бы предложил ей руку и сердце. Однако Ольга была верной ученицей Симоны и от брака отказалась. В конце концов Сартр переключился на ее сестру Ванду, а Ольга вышла замуж за ученика Сартра и бывшего любовника Симоны Жака-Лорана Боста. Чуть позже в компанию вошла еще одна участница – рыжеволосая еврейка Бьянка Бьененфелд. Этот многоугольник с запутанными связями, который участники нередко называли просто «семьей», просуществовал не одно десятилетие и распался лишь со смертью его участников. Даже сам Сартр иногда чувствовал себя опутанным сетями, из которых он не может выбраться: «Я так и не постиг, как положено вести сексуальную и эмоциональную жизнь. Я серьезно и искренне считаю себя жалким бастардом, или каким-то садистом с университетским образованием, или отвратительным донжуаном с душой мелкого чиновника. С этим пора кончать». Однако сделать со своей любвеобильностью ничего не мог и не хотел – влюбленный будто во всех женщин разом, он находил в таких отношениях вдохновение, пищу для размышлений и новые силы. Много лет спустя Симона вспоминала: «Сартр любил женское общество, он находил, что женщины не так смешны, как мужчины; он вовсе не собирался… навсегда отказаться от их чарующего многообразия. Если любовь между нами относилась к явлениям закономерным, то почему бы нам не иметь также и случайных связей?»…
