Маргарет с насмешливым видом наблюдала за мной. Я бы с удовольствием отхлестала по щекам эту стерву.
Я была ошеломлена. Конечно, я изменяла Гюнтеру, и он вернул мне это стократ, но в данном случае ничего не было. Я чувствовала, что мне не удастся оправдаться. Все рушилось вокруг меня, передо мной разверзлась пропасть, я медленно начинала понимать, какую цену мне придется заплатить за собственное непостоянство, легкомыслие, эгоизм, нетерпимость. Я поняла, насколько я привязана к Гюнтеру, как люблю его, и это в тот момент, когда я навсегда теряла его.
Глупо, очень глупо, но окончательно.
Я старалась как можно глубже спрятать свое душевное состояние, прикрываясь маской оскорбленной невинности, но эта комедия мне не удавалась.
Важная страница моей жизни была перевернута. Я вступила в длинный туннель, в котором меня ожидала боль.
За нами приехал Марио Адорф; у одного из его друзей была очаровательная квартира на Жиглио, маленьком малоизвестном острове недалеко от Остии. Там мы собирались сделать привал, поразмышлять и решить, куда же нам дальше держать путь. И вот Свева, Кароль, Моника и я уехали из дома Гюнтера.
* * *
Я решила провести лето в Сен-Тропезе.
Я и все мои амазонки с большой помпой приехали в «Мадраг» на белом «роллсе» с чернокожим шофером!
Надо было жить на широкую ногу!
Я тут же организовала костюмированный праздник, лишь бы доказать Гюнтеру, что, с ним или без него, я продолжаю жить в том же ритме, в том же темпе, с прежним размахом.
Я пригласила из Парижа дизайнера, чтобы он грандиозно поставил этот праздник. Звук, свет, диск-жокей, оркестр, дополнительная прислуга — все было предусмотрено в мельчайших деталях. В конце аллеи, идущей от входа, возвышалось громадное кресло «Эмманюэль», окруженное креслами поменьше. На большом должна была восседать я, на маленьких — мои амазонки. Большой красный ковер был расстелен между порталом и эстрадой. Душистые экзотические растения, негритенок с громадным пальмовым листом-опахалом, психоделическая светомузыка — все было прекрасно организовано и выглядело очень мило.
На этот вечер я наняла шоферов, чтобы они доставляли гостей от входа в имение к центру праздника. Внесла свой вклад и полиция: легавые дежурили на двух стенах со стороны моря, чтобы не пускать незваных гостей. Все приглашения проверяла специальная служба. Сад был превращен в столовую: столы, стулья, скамейки… буфеты, напитки, шампанское текло рекой.
Я быстро придумала себе костюм: бикини из черной кожи, черные высокие сапоги, кинжал за поясом, распущенные волосы доходили мне до талии, а лицо скрывала маска! Вместе с моими девушками, более или менее обнаженными, скрытыми вуалями, надушенными, мы взяли на себя функции комитета по приему гостей — получилось очень неожиданно и весьма сексуально.
Это была удивительная ночь! Я сама была удивлена размахом праздника.
Гюнтер, должно быть, рвал и метал.
Даже упряжка из четырех лошадей остановилась перед моим подиумом. Затем на верблюде приехала компания туарегов. Эти смуглые мужчины с горящими глазами не оставили равнодушными меня и моих амазонок. Кто они были?
Появление миллиардера Даррила Занука не тронуло нас. Лина Брассер и Пиколетта нарядились в костюмы «Поль и Виржиния», их сопровождал ослик, нагруженный цветами, а погонщиком был Жан Лефевр. Не узнать было Жики, Анну и Эдди Барклай в великолепных цыганских костюмах и в окружении настоящих цыган, игравших на гитарах! Каждая группа приглашенных останавливалась у подножья эстрады и пела серенаду, приветствуя нас.
Я пригласила нескольких друзей Гюнтера, чтобы они быстро сообщили ему!
Тысяча человек продефилировала в тот вечер в «Мадраге», но мое внимание было приковано к одному из туарегов. В действительности люди пустыни были итальянцами по национальности и плейбоями по состоянию души. Летом они жили в вилле «Бригантина» напротив моей виллы «Мадраг».
Их звали Беппе, Джиджи, Родольфо, Энцо, Франко и Чезаре!
Мы — Свева, Кароль, Глория, Моника, Мижану и Брижит — составили с ними франко-итальянское согласие, открыв молодым людям наши объятия, губы и сердца… Ах, эти итальянцы…
После двух лет немецкого ига я сполна насладилась Италией, отведав волшебного напитка вместе с Джиджи!
Я провела с ним лето, но прежде нам пришлось убрать весь мусор, оставшийся после праздника.
Мои амазонки оказались более серьезными, чем можно было ожидать: они сохранили верность своим далеким возлюбленным, а с итальянскими плейбоями их связала лишь нежная дружба. Тем не менее «Бригантина» стала как бы филиалом «Мадрага». При помощи световых сигналов мы назначали встречи на катерах в заливе. Я командовала своей «Русалкой», а Родольфо — своим «Аристоном».
Лето заканчивалось, наступал сентябрь. Внезапно Джиджи и амазонки исчезли. Мы остались вдвоем со Свевой, одинокие и печальные. Вдруг позвонила Флоранс Гринда и попросила меня приютить ее двух молодых приятелей — Патрика и Кристофера. Я согласилась. Молодые люди приехали. Им было по 23 года и они были очаровательны. Я и Свева перестали плакать.
Видя нас с двумя неотразимыми кавалерами, люди в конце концов приняли их за наших любовников. Но никак не удавалось определить, кто с кем живет, поскольку никто не жил ни с кем! Попытались выяснить, кто они такие, спрашивали нас обеих, счастливы ли мы, и при этом многозначительно улыбались.
Позвонила Ольга, она предложила мне выступить на мировой премьере «Шалако», которая должна была состояться в Гамбурге 28 сентября — в день моего рождения. Попросила подумать и дать ответ как можно скорее.
Свева была «за», она считала, что это будет занятно, Кристоферу было наплевать, а вот Патрик, первый раз за все время, проявил себя. Он предложил поехать со мной, если надо, чтобы меня кто-то сопровождал…
Я остолбенела! А тут еще явились Флоранс с Филиппом д’Эксеа, которого я не видела сто лет.
Вместе с Флоранс приехал красивый и молодой немец из Гамбурга по имени Юргенс. Он взялся организовать у фон Бисмарков большой праздник по случаю премьеры фильма и моего дня рождения! В свою очередь Фи-Фи приглашал нас за счет фирмы чудесно отдохнуть на Грейт-Харбор-Кей. Ведь одного моего присутствия было бы достаточно, чтобы весь мир устремился туда.
Так как мои планы стали проясняться, я закрыла «Мадраг», попытавшись избавиться от обоих моих воздыхателей. Но если Кристофер воспринял свою отставку с философским спокойствием, то Патрик сделал вид, что ничего не понимает. Все такой же невозмутимый, он намеревался увязаться за мной, куда бы я ни отправилась. Этот странный парень стал не на шутку меня озадачивать.
