Напечатанный на машинке текст, напротив, пестрит зачеркиваниями и дописками. Ремарк отдавал текст на перепечатку машинистке (сам работать на машинке не любил). И постоянно правил, правил, правил. Он ненавидел эту свою особенность. Находил ее следствием неврастении. Но отказаться от правки не мог. Любое свое произведение он считал ужасно несовершенным и подлежащим глубокой переработке. Издатели буквально стонали от его щепетильности, но… ничего поделать не могли.
Роман «Гэм» Ремарк писал два года. И все же книга эта при его жизни опубликована не была. Он не предлагал ее газетам и вообще отправил в личный архив. Памятуя о провале «Мансарды снов», он боялся еще одной катастрофы. И понимал – роман получился очень неоднозначным.
Это – дамский любовный роман. Результат литературных опытов писателя, искавшего свой жанр и свою форму. Впервые «Гэм» вышел в свет лишь в 1998 году, вместе с романами «Мансарда снов» (который мы знаем как «Приют грез») и «Станция на горизонте», опубликованном при жизни Ремарка только в газете.
Фрагмент рукописи Ремарка.
Работа в Ганновере в качестве редактора принесла первые плоды. Ремарк стал известен как журналист, опубликовав несколько любопытных материалов. Один из них, эссе «О смешивании дорогих видов шнапса», приоткрывает одну из характерных особенностей манеры письма Ремарка. В этом эссе, вышедшем в свет в ганноверском журнале «Штертебеккер», пожалуй, впервые проявляется потрясающий юмор Ремарка.
Герои его романов много, но совершенно ненавязчиво шутят. «Черный обелиск» – книга совершенно не смешная, даже трагичная, изобилует искрами юмора. Скупого, лаконичного, вызывающего не смех – лишь улыбку. Но как же они хороши – эти блистательные фразы…
Все дороги ведут в Рим. Все пути начинающего немецкого писателя неизбежно приводят его в Берлин.
9 октября 1924 года друзья познакомили Ремарка с очаровательной барышней по имени Эдит Дерри. Она приехала в Ганновер из Берлина – погостить к родственникам. Ее фамилия была Ремарку удивительно знакома. Но вспомнить, кому из известных людей она принадлежала, он не мог… Дерри, Дерри – кто бы это мог быть?
Берлин середины 1920-х годов.
Слово за слово, молодые люди не просто познакомились, но и понравились друг другу. Упустить очередную милую девушку Ремарк не мог, это было не в его характере. И он принялся за ней ухаживать.
Человек искренний и открытый (во всяком случае, с приятелями; с кем попало Ремарк никогда не откровенничал и чужих людей даже сторонился), Эрих рассказал о себе, о своих тщетных попытках состояться в литературе.
Но каникулы барышни закончились. Она уехала домой… Каково же было изумление Ремарка, когда вскоре он получил от нее письмо с предложением приехать в гости и обещанием «поговорить с папой о твоем устройстве».
Боже, это же дочь Курта Дерри – хозяина газеты «Шпорт им Бильд», читателем которой был и сам Эрих!
Сразу после Рождества Ремарк собрал свой нехитрый скарб и покинул Ганновер. Что его здесь удерживало? Друзья? Ну, разве что друзья… Зато впереди простиралась манящая столичная жизнь.
Эдит сдержала слово. Курт Дерри взял молодого человека без особых разговоров. И 1 января, в первый день нового, 1925 года, Ремарк вышел на работу в качестве редактора газеты «Шпорт им Бильд». Впрочем, издание называлось довольно замысловато – «Шпорт им Бильд. Дас Блат фюр ди гуте Гезельшафт», т. е. «Спорт в изображении. Издание для хорошего общества». Газета принадлежала издательству «Шерль-Ферлаг», входившему в берлинский концерн «Хугенберг».
Платили Ремарку вроде бы и не плохо, но большая часть денег уходила на оплату квартиры на Кайзердам, 114. Этой небольшой квартирке вскоре предстояло стать первым семейным гнездышком начинающего писателя…
Ему было всего 27 лет. Он был молод, полон сил и амбиций. Им интересовались женщины и он интересовался ими. И сердце его было открыто для любви…
Супруга Ремарка Ильза Ютта Цамбона.
Однажды его познакомили с молодой актрисой Ильзой Юттой Цамбоной, которая в девичестве носила фамилию Винкельхов, да потеряла ее в замужестве. Ремарк предпочитал называть ее Юттой (первое имя ему не особенно нравилось), а потом, в США, и вовсе на американский лад – Жанной.
Эта худенькая, большеглазая, очень красивая женщина была на три года моложе Ремарка. Молчаливая, загадочная… Ее кожа не просто отличалась бледностью, она буквально светилась. Ютта давно болела вялотекущей формой туберкулеза (что не помешало ей дожить до преклонных лет). И это безумно волновало Ремарка… Да что там – волновало. Он потерял голову.
14 октября 1925 года Эрих и Ютта стали мужем и женой.
Слава и деньги обрушились на Ремарка и Ютту настолько внезапно, что они даже растерялись. Отныне им не нужно было сводить концы с концами, а Ремарку ходить на службу. И они могли позволить себе более просторную квартиру и приличную обстановку.
Ютта выдержала все – она терпеливо ждала успеха мужа, ни минуты не сомневаясь в том, что он его непременно добьется… Однако эта мудрая женщина прекрасно понимала, что Ремарк до своего великого романа и Ремарк после – два разных человека. Воля Эриха к победе оказалась, наконец, вознаграждена. И теперь его терпение и усидчивость сменились стремлением взять от жизни все. И начались бесконечные приемы, поездки, рестораны, дружеские вечеринки.
Ремарк был хлебосолен и щедр. Но он просто не успевал тратить деньги, которые сыпались на него, как из рога изобилия.
Хоть в этом и проявилась высшая справедливость, но Ютта все же с тревогой наблюдала, как Ремарк от нее отдаляется…
Она сама предложила ему свободу. Делай все, что считаешь нужным. Я пойму и приму твой выбор. И Эрих восхитился своей Юттой, не предполагая, что именно сейчас, в момент триумфа, теряет ее…
Как причудлива жизнь. Трудности и лишения сплачивают людей, придают им силы. А богатство и слава уничтожают то, что с таким трудом возводилось.
Вскоре оба поняли – семья разваливается. И не предприняли к ее восстановлению никаких усилий. Зачем? Пусть все идет, как идет…
Ремарк перед Второй мировой войной.
Как и любой писатель, Ремарк любил играть словами. Он щедро одаривал людей (чаще против воли одариваемых) смешными прозвищами. Иногда едкими и даже злыми, но чаще ласкательными и нежными. Он и в самом деле был очень сентиментальным человеком…
Себе он придумал прозвище Бони. Оно родилось в те же 1920-е годы. Однажды, знакомясь с очередной хорошенькой брюнеточкой, он шутливо представился – Бонифаций Кизеветтер. С тех пор и пошло.
