На окраине города, у самого порта, на высоком берегу остановились вражеские танки с белыми крестами. Они в упор расстреливали суда с мирным населением и ранеными советскими бойцами на борту. Вначале фашисты выводили из строя у судов, не успевших уйти в море, машины и рулевое управление, затем переносили огонь на каюты и палубные надстройки.
Над портом стоял неумолчный, душу раздирающий крик, разносившийся далеко в море. Женщины, дети взывали о помощи. Огонь вражеских танков не прекращался. Вода кипела от разрывов немецких мин и снарядов. Автоматчики в черных касках бегали по берегу и расстреливали беззащитных людей.
Вскоре в море появились советские военные суда — канонерские лодки и катера. Гитлеровцы перенесли на них огонь. В ответ с канонерских лодок грянули орудия. Фашистские танки окутались черным дымом. Враг отошел в глубь города. Это позволило взять на буксир поврежденные суда и вывести их из зоны огня в открытое море.
В воздухе загудели немецкие самолеты. Командир отряда Цезарь Куников распорядился приготовиться к отражению атаки воздушных пиратов. Завеса огня помешала вражеским бомбардировщикам сбросить бомбы прицельно. Высокие столбы воды и морского ила поднялись поодаль от боевых кораблей и транспортов.
Вскоре противник повторил воздушный налет на корабли. Снова заработали зенитные пушки, пулеметы. Снаряд одного из зенитных орудий попал в цель. Фашистский стервятник быстро пошел вниз, оставляя за собой хвост дыма.
Транспорты с жителями Таганрога и ранеными бойцами удалось отвести далеко в море, когда канонерку, прикрывавшую отход, атаковали немецкие бомбардировщики. На палубе возник пожар. Вышло из строя рулевое управление, Куников отдал приказ снять команду и потопить лодку. Катера подошли к спущенному трапу, раненые и все, кто уцелел, были сняты. Катера отошли на значительное расстояние, когда в воздухе вспыхнуло оранжевое пламя: на канонерке раздались два мощных взрыва.
Куников не мог оторвать глаз от корабля, скрывавшегося в морской пучине. Позже нам стало известно, с каким мужеством билась с врагом команда погибшей канонерской лодки. Командир орудия Корованский получил тяжелое ранение, но вел огонь до тех пор, пока не потерял сознания. Наводчику орудия Шевченко оторвало обе руки. Умирая, он призывал товарищей защищать Родину до последней капли крови. Командир отделения котельных машинистов Чижов, рискуя жизнью, пытался устранить аварию котла.
С непоколебимым бесстрашием, геройски дрались куниковцы, защищая Таганрог, спасая людей. А когда приходилось особенно круто, ни один поврежденный боевой катер не спускал флага, предпочитая гибель позорному плену.
Пострадала от вражеского огня и вторая канонерка. Потеряв ход, она остановилась на виду у противника. Лишь наступившая темнота уберегла ее от артиллерийского обстрела. В ту же ночь во главе группы катеров, прихватив с собой буксир «Фанагория», Куников поспешил на помощь экипажу канонерской лодки. Ее взяли на буксир и доставили в Ростов, где лодку отремонтировали, и она вновь участвовала в боях.
За время боевых действий на Миусском лимане под Таганрогом и на море потери отряда водных заграждений составили 75 человек убитыми и ранеными. Куниковцы же спасли от неминуемой гибели сотни жителей города и раненых воинов Красной Армии.
Когда враг рвался к Таганрогу, а его танковые части развивали наступление на Ростов, в Неклиновском районе пылали пожары, уходили на восток последние обозы с эвакуированными, санитарные машины с ранеными бойцами, гурты скота.
15 октября в здании исполкома районного Совета расположился штаб воинской части, занявшей оборону у реки Миус. Власть перешла к начальнику гарнизона.
…Ночь. В помещении райкома партии все окна тщательно завешены. Работники райкома упаковывают документы, уничтожают малоценные. Уборщица тетя Даша снимает шторы с окон, скатерти со столов и аккуратно складывает их. Она спросила разрешения перенести к себе домой стулья и диван.
— Як тильки вернетесь, Александр Пахомович, — говорила она, — зараз все буде на мисти.
«Як тильки вернетесь…» — не впервые слышал я эти слова. Их произносили в селе уверенно, как само собою разумеющееся. В советских людях жила глубочайшая вера в нашу победу над немецко-фашистскими захватчиками.
Заведующий хозяйством райкома Кузьма Маркович Фоменко аккуратно укладывал в кузов грузовика ящики с документами, тщательно укрывал их брезентом. Завхоз наказывал инструктору райкома, сопровождавшему документы, следить, чтобы ящики не попали под дождь.
В углу двора темнела вместительная яма, обшитая досками. Там сложены литература партийной библиотеки, пишущие машинки и другое имущество райкома. Кузьма Маркович закрыл яму, утоптал грунт, присыпал сухой землей. Шепнул мне, где схоронены сейфы: «Возвратитесь, понадобятся».
С Кузьмой Марковичем мы старые друзья. В 1932 году Таганрогский горком партии направил меня в село Покровку, в колхоз «Путь к социализму», где меня избрали секретарем партийной организации. В то время в колхозе сложилась тяжелая обстановка. Не хватало фуража, семян. Кузьма Маркович, старожил села и активный колхозник, член партии, хорошо помогал мне, особенно на первых порах.
Потом меня послали учиться в партийную школу, но связи с Фоменко у нас не порывались. По окончании школы меня направили на работу в Неклиновский район и вскоре избрали секретарем райкома партии. С той поры мы с Кузьмой Марковичем трудились неразлучно.
Командир партизанского отряда «Отважный-1» Н. П. Рыбальченко (справа) и комиссар отряда А. П. Даниловский.
Когда начали создаваться подпольно-диверсионные группы, Кузьма Маркович попросил оставить его подпольщиком в Покровке. Я убеждал его эвакуироваться.
— Ведь ты старый член партии, — говорил я. — Два сына-коммуниста служат в армии. Враги схватят тебя — не помилуют.
— И кто во мне партизана признает, — отвечал он. — Инвалид империалистической войны, на деревяшке, без ноги. А помочь подпольщикам я сумею, в тягость не буду.
Он настоял на своем. На прощание мы крепко обнялись, пожелали друг другу удачи.
…Гул фронта становился все ближе. Зарево пожаров полыхало на десятки километров. Казалось, сама земля горит на горизонте.
Схлынул поток эвакуированных, отодвинулись подальше в тыл армейские хозяйственные службы. На перекрестке в центре села появился красноармеец-регулировщик. К нему то и дело обращались водители военных машин, раненые бойцы-одиночки. Отвечал он коротко и четко, чаще взмахом флажка указывал направление.
