Как развернутся события, никто себе реально не представлял. Гончаров, как самый бывалый, делился опытом боев 1905 года.
Я поняла: раз будут бои, значит, обязательно появятся раненые. Надо организовать санитарные отряды. Это моя прямая обязанность.
Очень помогли району рабочие АМО (автомобильного завода Рябушинского). В те дни АМО представлял собой небольшие мастерские, где двести — триста рабочих занимались сборкой автомобильных частей, получаемых из Америки. Завод усиленно работал на оборону. Мы приспособили его для своих целей. Мы знали, что на АМО только что поступил большой транспорт с частями грузовых и санитарных машин. Для их сборки на завод были присланы солдаты специального автоотряда. Выяснилось, что солдаты настроены революционно. Они стали нашими хорошими помощниками в Октябрьские дни. Амовцы дали четырех товарищей в руководящую группу района.
Нам удалось учесть на АМО все готовые машины. Лихорадочно собирались остальные. На заводе было установлено непрерывное дежурство рабочих и солдат.
Отряды грузовиков и санитарные машины — все это было своевременно подготовлено. Рабочие и солдаты ждали только сигнала. А главное, у нас оказались не только машины — у руля сидели надежные шоферы.
5
Наконец решающие вести. В Петрограде власть в руках Военно-революционного комитета. Открылся II Всероссийский съезд Советов. Большинство на нем — наше. Съезд провозгласил переход власти в руки Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
Москва подсчитывает свои силы.
Из воинских частей вполне надежен только 56-й полк. По примеру Питера, в Московском Совете организован Военно-революционный комитет, центр — Скобелевская площадь. В районах — комиссары и революционные комитеты.
Объединил свои силы и белый фронт. Центр — городская дума, Думская площадь с Комитетом общественной безопасности.
Меньшевики и эсеры с пеной у рта выступают против насилия, но незаметно смываются из Московского Совета и перекочевывают на Думскую площадь.
…Мы с Грицевичем поздно возвращаемся в поселок.
Последняя ночь перед восстанием, завтра мы не придем домой. Нас встречает охрана — патрули; наготове Красная гвардия во главе с Козловским.
Барак оказался запертым. Грицевич пошел в больницу взять ключ у Насти.
Я присела на скамеечке возле дома. Тишина. Только тревожно шумят деревья Калитниковского парка.
На дороге к Калитникам появился человек с громадной ношей на спине. Я двинулась наперерез и столкнулась со своей старой знакомой — худенькой застенчивой беженкой. Она тащила на себе большой свежевыструганный крест.
— Пани… нет, нет, товарищ докторица, простите… Не хотела вам показываться… Сколько вы старались с маленьким… умер. Поутру богу душу отдал… Все в точности выполняла… Клянусь… Не дал бог жизни… Такая моя судьба… — И зарыдала.
* * *
Чуть рассвело — мы в Симоновке. Провожаем отряд Красной гвардии, выступающий на защиту Военно-революционного комитета. Во главе отряда — рабочий завода «Динамо» Николай Гончаренко. Он торжественно спокоен. «Такой не дрогнет», — говорят рабочие, сгрудившиеся у переезда. Поблескивая штыками, гвардия рабочих скрывается за пригорком.
* * *
Из Московского комитета сообщают: вечером пленум районных дум.
Грузимся в машины, едем на Сухаревку. Заседание назначено в помещении Товарной биржи.
— Поезжайте в Совет, здесь еще не собрались, — говорит представитель МК партии Гончаров, — узнайте, нет ли новостей; может, там нужны люди.
В коридоре Совета меня останавливает Смирнов, рабочий с завода Гужона; он член исполкома.
— Рябцев прислал ультиматум, — возбужденно говорит Смирнов, — требует немедленного роспуска Военно-революционного комитета. Дал пятнадцать минут для ответа. Мы ответили отказом. Восстание объявлено. Передайте распоряжение Военно-революционного комитета: закрывать собрания и разъезжаться по районам. Это поручено сделать мне, да вы справитесь быстрее…
Автомобиль спускается от Совета по Дмитровке на Театральную площадь. Возле «Метрополя» большая толпа. Часть людей движется к Лубянской площади.
Несколько минут назад группа офицеров столкнулась с вооруженными красногвардейцами. Потребовали сдать оружие. Товарищи ответили отказом. Один из офицеров выстрелил в красногвардейца, но промахнулся. Пуля свалила наповал лошадь проезжавшего рядом извозчика.
Теснимые мгновенно образовавшейся толпой, красногвардейцы отошли к Китай-городу.
А толпа все увеличивалась: к офицерам подходило подкрепление.
— И когда только образумят этих красных! — ораторствовала в толпе барышня, по виду курсистка. — Так обнаглели, что стреляют среди бела дня! Стало опасно ходить по улицам.
А сама все проталкивалась поближе к офицерам.
— Я б перво-наперво их Совдеп за горлышко, а собачьих депутатов на солнышко, — рассуждал охотнорядский молодец с внешностью потомственного мясника.
— «Товарищи, — кричат, — мы за бедных», а сами у извозчика последнюю лошадь убили, — слезливо сморкалась в шелковый платочек дамочка в меховом манто.
— Ну, растрещалась, сорока, — оборвал ее паренек с лотком яблок на голове. — Только что из «Метрополя» выплыла, и уже — «Лошадь рабочие убили»! Фря-я! Офицер выстрелил, лопни мои глаза, сам видел!
— Держи его, большевика! — взвизгнул охотнорядец.
Но внимание толпы было приковано к офицерам, двинувшимся на расправу с большевиками.
* * *
Заседание пленума Совета районных дум уже началось. В зале Товарной биржи стоит невообразимый шум. Меньшевики, эсеры, кадеты занимают правый сектор и стараются сорвать собрание.
Председательствует большевик Владимирский. Я успела передать ему распоряжение Военно-революционного комитета. Каждое слово Владимирского дышит спокойной уверенностью:
— Представители партии меньшевиков, эсеров и кадетов не дают вести собрание. Военно-революционный комитет отказался принять ультиматум их ставленника полковника Рябцева. Собрание продолжать бесполезно. Наша партия призывает к оружию! Объявлено восстание!
В ответ грянул и расплескался миллионами брызг «Интернационал». Эсеры и меньшевики запели вразброд «Марсельезу», им подтянули кадеты.
6
Ясный осенний вечер. Город еще живет обычной жизнью, только у Спасской заставы слишком рано заперты лавчонки. Пустая площадь свидетельствует о беспокойстве. Мы возвращаемся в свой район.
Все собрались в столовой «Динамо». Забастовка, объявленная накануне Московским Советом, остановила работу станков, машин и заставила рабочих стать часовыми вокруг заводов. Усиленные патрули и на АМО и на «Бари».
