в черновой было:
«В восторге пламенном погас».
И общая поэтика Пушкина, и его личное художественное самосознание сводятся к мысли, что поэзия есть огонь, именно чистейший из всех видов душевного огня: «огонь небесный» или «чудесный»; вдохновение или «восторг» поэта есть особого рода возгорание души, необычайно сильное и однако гармоническое; Пушкин однажды назвал его «восторгом пламенным и ясным» («К Жуковскому»). Оттого поэт в его представлении – жрец, возжигающий огонь на алтаре:
так пускай толпа его бранит
И плюет на алтарь, где твой огонь горит
(«Поэту»).
и о смерти поэта Ленского:
(«Евгений Онегин», VI).
Пушкин никогда не анализировал этого явления, но множество раз изображал его, неизменно в образах горения:
(«Руслан и Людмила», Эпилог).
– в черновой: «Но вдохновенья жар…»
Но огнь поэзии чудесный
Сердца враждебные дружит
(«Гр. Олизару»).
Под небом Шиллера и Гёте
Их поэтическим огнем
Душа воспламенилась в нем
(«Евгений Онегин», II).
Их разговор благоразумной…
Конечно, не блистал ни чувством,
Ни поэтическим огнем
(Там же).
Единый пламень их волнует (поэтов)
(«К Языкову»).
Там, там, где тень, где лист чудесный,
Где льются вечные струи,
Я находил огонь небесный,
Сгорая жаждою любви
(«Разг. книгопрод. с поэтом»).
– в черновой было: «язык небесный»: значит Пушкин сознательно заменил «язык» «огнем»;
Заветный твой кристал
Хранит огонь небесный,
и ниже:
Когда же берег ада
Навек меня возьмет…
И ты, в углу пустом
Осиротев, остынешь
(«К моей чернильнице»).
С младенчества дух песен в нас горел
(«19 октября»).
Твой (поэта) светоч, грозно пламенея
(«А. Шенье»).
И, чувствуя в груди огонь еще младой,
Восторженный, поет на лире золотой
(«Дельвигу, ранняя ред.»).
и дальше:
еще дальше:
И мне в младую боги грудь
Влияли пламень вдохновенья,
в позднейшей редакции – «искру».
Почто в груди моей горит бесплодный жар
И не дан мне в удел витийства грозный дар?
(«Деревня»).
Но Феб во гневе мне промолвил: будь сатирик!
С тех пор бесплодный жар в груди моей горит
(«П. А. Вяземскому», черн.).
Прервется ли души холодный сон,
Поэзии зажжется ль упоенье, —
Родится жар, и тихо стынет он,
Бесплодное проходит вдохновенье
(«Любовь одна – веселье жизни хладной»).
Их читает
Он вслух в лирическом жару
(«Евгений Онегин», VI).
Поэт, в жару своих суждений
(Там же, II).
В жару сердечных вдохновений,
Лишь юности и красоты
Поклонником быть должен гений.
(«То Dawe»).
Вам ваше дорого творенье,
Пока на пламени труда
Кипит, бурлит воображенье
(«Разг. книгопр. с поэтом»).
И тяжким пламенным недугом
Была полна моя глава (вдохновенье)
(Там же).
Тогда, в безмолвии трудов
Делиться не был я готов
С толпою пламенным восторгом
(Там же).
Какой певец,
Горя восторгом умиленным
(«Кто знает край»).
не проходит
В тебе восторг. Лаура, не давай
Остыть ему бесплодно; спой, Лаура.
(«Каменный гость»).
Чья мысль восторгом угадала,
Постигла тайну красоты?
(«Недоконченная картина»).
– в черновой было: – «Скажи… кого воспламеняли».
Так море, древний душегубец,
Воспламеняет гений твой?
(«П. А. Вяземскому»).
Не смелый подвиг Россиян,
Не слава, дар Екатерине,
Не задунайский великан
Меня воспламеняют ныне
(Элегия: «Воспоминаньем упоенный»).
Ты рождена воспламенять
Воображение поэтов
(«Гречанке»).
Воспламененною душой
Я пел на троне добродетель
(«На лире скромной, благородной»).
Согретый вдохновенья богом,
Другой поэт…
Рисуя в пламенных стихах
(«Евгений Онегин», V).
Бывало, пламенный творец
Являл нам своего героя
Как совершенства образец
(Там же, III).
Напрасно, пламенный поэт,
Свой чудный кубок мне подносишь
(«Ответ Катенину»).
О, муза пламенной сатиры!
(«О, муза пламенной сатиры»).
Чья кисть, чей пламенный резец
(«Кто знает край»).
Не тем, что пылким вдохновеньем…
Я стал известен меж людей.
(«Не тем горжусь я»).
Наконец, в сознании Пушкина и ум – огонь, и мысль бывает пламенной. В черновой стих. «Наполеон» есть стих:
в наброске «Едва уста красноречивы» сказано:
в седьмой песне «Евгения Онегина»:
В бесплодной сухости речей…
Не вспыхнет мысли в целы сутки;
в «Борисе Годунове»:
Мысль важная в уме его родилась.
Не надобно ей дать остыть.{144}
По мысли Пушкина, жизнь или душа человека, которая по природе есть огонь, подчинена роковому закону остывания. Другой закономерности человеческого существования, кроме термической, Пушкин не знает. Именно, молодость в его представлении – разгар душевного огня, время сильнейшего горения или кипения. С годами душевный жар неудержимо стынет, все более и более; старость – уже совершенный холод сердца, точка его замерзания.
Но вдруг, как молнии стрела,
Зажглась в увядшем средце младость
(«К ней»).
Простим горячке юных лет
И юный жар, и юный бред
(«Евгений Онегин», II).
и с ним
Уйдет горячность молодая
(Там же, I, черн.).
Забыло сердце нежный трепет
И пламя юности живой
(«Алексееву»).
Жар юности потух в моей крови
(«Позволь душе моей», черн.).
Как юный жар твою волнует кровь!
(«Брат милый, отроком»).
Когда в сияньи возгорится
Светильник тусклый юных дней?
(«Наслаждение»).
О, нет, хоть юность в нем кипит
(«Друзьям»).
Не юноше, кипящему безумно
(«Борис Годунов»).
Нет, никогда средь пылких дней
Кипящей младости моей
(«Евгений Онегин», I).
Ты сохранила мне свободу,
Кипящей младости кумир
(«Руслан и Людмила», Эпилог).
Когда же юности мятежной
Пришла Евгению пора
(«Евгений Онегин», I).
(Там же).
Зато и пламенная младость
Не может ничего скрывать
(Там же).
В страну, где пламенную младость
Он гордо начал без забот
(«Кавказский пленник»).
И младость пылкая толпами
Стекается вокруг
(«Торжество Вакха»).
(«Кокетке»).
Душа не вовсе охладела,
Утратя молодость свою
(«О нет, мне жизнь не надоела»).
В нем пыл души бы охладел
(«Евгений Онегин», VI).
Невидимо склоняясь и хладея,
Мы близимся к началу своему
(«19 октября»).
И меркнет милой Тани младость
(«Евгений Онегин», IV).
(«Пиры, любовницы, друзья»).
Но, хладной опытностью болен
(«Евгений Онегин», III).
Но дни младые пролетят…
Сердца иссохнут и остынут
(«М. А. Щербинину»).
Он думал в охлажденны лета
О дальней Африке своей
(«К Языкову»).
Советника во-первых избери
Надежного, холодных, зрелых лет
(«Борис Годунов»).
(«Евгений Онегин», I).
Нет, рано чувства в нем остыли
(Там же);
в черновой было: «Нет, рано чувства охладели».
