Вывоз 200 тысяч книг из третьей по величине и значимости в Восточной Германии Саксонской земельной библиотеки (Sächsische Landesbibliothek) в Дрездене, по словам Маргариты Ивановны, был "трагической ошибкой". Библиотека серьезно пострадала во время англо-американских бомбардировок Дрездена в конце войны, в феврале-марте 1945 года. За три ночи бомбардировок погибли 450 тысяч книг, было разрушено здание библиотеки. Из оставшихся книг — 200 тысяч были собраны трофейными подразделениями из мест эвакуации и находились сначала на трофейных складах различных военных комендатур в Саксонии, а затем были перевезены на трофейную базу в Дрездене. 3 мая 1946 года СВАГ отменил ранее отданный приказ о вывозе книг Саксонской земельной библиотеки в Советский Союз и отдал приказ о том, что эти книги не подлежат вывозу. Однако приказ в Дрезден пришел уже после 6 мая — дня отправки эшелона с книгами в Москву. В 1957 году вывезенные тогда древние рукописи были возвращены Саксонской земельной библиотеке.
В дальнейшем, в 1950-1970-е годы, Маргарита Ивановна тесно сотрудничала с этими библиотеками. В конце 1960-х годов мама опубликовала в ГДР статьи о трех известных библиотечных деятелях Германии, в том числе и о генеральном директоре Немецкой государственной библиотеки в 1950-х годах Хорсте Кунце.
Значительная часть вывезенных из Германии книг шла по линии изъятия нацистской и милитаристской литературы, а также частных библиотек, принадлежавших нацистским и милитаристским организациям и учреждениям (библиотеки Имперской канцелярии, Гестапо, министерств внутренних дел, Восточной Европы и т. д.), библиотек и книжных коллекций нацистских и государственных руководителей (Геббельса, Риббентропа, Шахта, Функа и др.), промышленников и финансистов, сотрудничавших с нацистами. Были вывезены дворцовые библиотеки прусских королей из Потсдама и замковая библиотека саксонских королей из Морицбурга (близ Дрездена), частные библиотеки и книжные коллекции крупных немецких землевладельцев, брошенные ими при бегстве из Восточной Германии во время наступления советских войск и при проведении земельной реформы (герцогов Брауншвейгского, Веймарского, Мекленбургского, графов Арнима, Штольберга, Шенебурга, Рехенвальда и др.), некоторые городские и отраслевые библиотеки, библиотеки некоторых крупных фирм и предприятий, разных обществ и т. д. Основная часть книг была вывезена из мест их эвакуации и трофейных складов военных комендатур, где они хранились упакованными в ящики, готовыми к перемещению.
В числе вывезенных находилось значительное количество книг, закупленных в книжных магазинах и издательствах разных городов Германии (более 30 тысяч названий продолжающихся изданий, комплектов периодики, подписных изданий, недостающие тома собраний сочинений, новейшая научно-техническая литература на иностранных языках). Кроме того, в счет репараций было отправлено в СССР более тысячи тонн библиотечного оборудования и библиотечной техники.
В целом Маргарита Ивановна пробыла в Германии полтора года, с 6 мая 1945 года по 1 ноября 1946 года. За это время ею и ее библиотечной группой было обследовано около 300 немецких библиотек и книжных собраний в 112 городах Германии. Всего было отобрано и вывезено в Советский Союз более 1 млн. томов. Кроме того, в июне 1946 года было отправлено в Советский Союз более 800 тысяч томов, полученных от СВАГ с трофейных складов военных комендатур. Таким образом, по линии Комитета по делам культурно-просветительных учреждений при СНК РСФСР, уполномоченной которого по вывозу книг из Германии была Маргарита Ивановна Рудомино, в 1945–1946 годах было вывезено в Советский Союз около 2 млн. томов.
Книги из Германии поступали на книжные базы Госфонда литературы в Москве и Ленинграде, где проходили цензуру. Распределялись книги по центральным, республиканским и областным научным и публичным библиотекам по всей стране. В центральных библиотеках Москвы и Ленинграда, как я знаю, книги из Германии уже в течение 1946 года вошли в действующие книжные фонды. О них знали и библиотекари, и читатели. Исключение составляла нацистская, милитаристская и идеологически неподходящая для советских читателей литература, которая поступала в спецхраны библиотек. Второе исключение составили коллекции книжных раритетов. Например, коллекции книг и переплетов Немецкого музея книги и шрифта в Лейпциге. Она поступила в ГБЛ в октябре 1945 года и, как я уже говорил, почти пятьдесят лет хранилась в строжайшей тайне в специальной комнате-сейфе. Первое сообщение о том, что эта коллекция существует и не погибла во время войны, появилось в газете "Известия" в декабре 1993 года. По словам тогдашнего директора Российской государственной библиотеки (бывшей ГБЛ) И.С.Филиппова, даже от него был скрыт факт нахождения в библиотеке коллекции книг Лейпцигского музея.
Значительная часть книг и периодических изданий, вывезенных из Германии, являлась современной литературой того времени и способствовала доступу советских читателей, главным образом научных работников, к иностранной научной информации. Книги из Германии, безусловно, послужили солидной информационной базой развития отечественной науки в послевоенные годы. По сути дела, как я уже говорил, иностранная периодика, вывезенная из Германии, была во второй половине 1940-х годов основным источником информации о современном развитии западной науки и культуры, а иногда и единственным источником информации для советских ученых в некоторых областях знаний. Даже в конце 1940-х-начале 1950-х годов, в период борьбы с западным влиянием и космополитизмом, советская научная элита (профессора, академики) имели широкий доступ к литературе из Германии, в том числе и к литературе, находившейся в спецхранах. Преобладание книг на немецком языке не имело большого значения в то время, так как довоенное поколение изучало в средней школе и в вузах в основном немецкий язык и немецкая книга была наиболее распространенной в Советском Союзе. Пополнение советских библиотек немецкой и другой иностранной книгой в огромной степени восполнило недостаток иностранной литературы в этих библиотеках.
К огромной печали мамы, некоторая часть книг, вывезенных из Германии (в основном другими вывозившими книги организациями) не дошла до читателей. Это происходило чаще всего по вине самих библиотек, не внесших книги из Германии в свои каталоги. Такие книги могли десятилетиями лежать штабелями в подвалах библиотек. Хотя эти книги были вывезены не мамой, но ей было горько узнать о том, как они бездарно гибнут. Это возмущало и расстраивало Маргариту Ивановну. Кажется, впервые в жизни она сталкивалась с тем, что результаты ее деятельности оказались, в некоторых случаях, не использованы. Она с тоской думала о Лейпцигском музее книги и шрифта, который практически был закрыт даже для научной элиты. Но она ничего не могла сделать — существовал режим секретности, а она всегда с этим считалась. Единственное, что ее успокаивало, это то, что книги Лейпцигского музея целы и должны находиться в хорошем состоянии, будучи запрятаны в комнату-сейф.
