Вот, значит, каким видел Берию Музруков — как человека — уже после того, как на «ЛП» были официально вылиты ушаты грязи. Однако подлинный, реальный Берия таким, каким его описал Музруков, и был.
Сюсюкать Берия не умел — дешёвой сентиментальности он, как я понимаю, был лишён начисто. А вот заботиться о людях и, если надо, сострадать им, Берия умел и именно так себя воспитывал.
В 2003 году в минском издательстве «Беларуская Энцыклапедыя» вышла книга Федора Дмитриевича. Попова «Атомная бомба и КГБ». Автор попал на «объект 550» (КБ-11, база № 112, Приволжская контора Главгорстроя), то есть — в центр разработки ядерного оружия в Сарове-«Арзамасе-16», в 1954 году, когда Берия был уже предан официальному остракизму.
И вот оперативный уполномоченный «объектового» отдела КГБ капитан Попов представляется начальнику своего отделения подполковнику В.И. Бронникову, и начинается обстоятельная беседа об «атомной» истории «объекта», о бывшей Саровской пустыни, об особенностях оперативной обстановки и прочем.
Далее — прямая цитата:
«Бронников отметил, что решающую роль в развитии атомной эпопеи сыграли Курчатов, Харитон и Берия. «Если бы не они, то атомная бомба в СССР вряд ли была бы испытана в 1949 году», — сказал он».
Это — эпизод 1954 (пятьдесят четвертого!) года, то есть — времени, когда Берию на высшем уровне объявили агентом международного капитала.
Тот же Ф.Д. Попов пишет:
«Широкое развёртывание в КБ-11 деятельности по его основному профилю жёстко регламентировалось наличием жилья. Многие специалисты ютились в переполненной монастырской гостинице, которая раньше использовалась паломниками Саровской обители.
Положение с жильём резко изменилось после вмешательства Берии. По его указанию при Управлении № 880 (по строительству «объекта» в Сарове. — С.К.). было создано специализированное подразделение по строительству жилья. В 1948–1950 гг. многие жители Арзамаса-16 справили новоселье. За три года заселили более 200 жилых домов. Были они разными — и двухквартирные коттеджи, и финские сборно-щитовые, и многоквартирные каменные и брусчатые.
Рядом со старыми монастырскими строениями встали трёх- и четырехэтажные дома. Сам монастырь с храмами, часовнями, колокольней, келейными домами и трапезной оказался в самом центре объекта».
Требуются комментарии?
29 ИЮНЯ 1953 года будущая вдова Берии Нино Теймуразовна Берия написала письма Маленкову, Хрущёву, Ворошилову, Молотову и Кагановичу. Рукописные подлинники их сохранились в архивах, и в 2012 году тексты писем были опубликованы (кроме письма Кагановичу) в сборнике документов «Политбюро и дело Берия».
Тексты во многом совпадали, но имелись и некоторые различия, не изменявшие общей сути.
Ниже я приведу извлечения из этих писем, начав с письма Маленкову. «Шапка» адресации во всех письмах была одинаковой, но конкретный адресат был выделен особо.
Итак:
«Председателю Совета Министров СССР Г.М. Маленкову
Секретарю ЦК КПСС Н С. Хрущёву Председателю Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилову Зам. Председателя
Совета Министров СССР В.М. Молотову Зам. Председателя
Совета Министров СССР Л.М. Кагановичу От Нины Теймуразовны Берия
Три дня назад забрали моего сына с семьёй, и я ничего не знаю о них. Я осталась одна, потому что мне сказали, что Л.П. Берия задержан по распоряжению правительства (замечу, что если бы Берия был убит при мифическом штурме особняка, то уж жена-то об этом штурме знала. — С.К.)
Я член КПСС, имею высшее образование (кандидат с/х наук), политически грамотна и больше тридцати лег являюсь супругой Л.П.Берия. Как и все советские люди, я считаю, что Л.П. — Ваш соратник и друг в деле строительства коммунизма и в борьбе против внешних врагов и их агентов внутри нашего государства. На этом основании я разрешаю себе обратиться к Вам с просьбой — уделить мне полчаса, с тем, чтобы вызвать меня и поговорить со мной. Я не глупый человек и потому беру на себя смелось заверить Вас, что, прожив с Л.П. тридцать лет под одной крышей, деля с ним человеческие радости и горе, я хорошо его знаю. <.> Прошу Вас, вызовите меня! Л.П. воспитывал меня в любви и уважении к Вам, и я могу разговаривать только с Вами (Н.Т. Берия просила о встрече и остальных, но последняя фраза есть лишь в письме Маленкову. — С.К.).
Если Л.П. допустил какую-либо непоправимую ошибку, чем нанёс ущерб Советскому государству, то тогда мне не о чем говорить, и прошу дать мне возможность разделить его судьбу, какова бы она ни была; меня ничто не может убедить в том, что он сознательно мог изменить ленинско-сталинским идеалам и принципам, и, следовательно, и я должна понести соответствующее наказание.
Только прошу пощадить моего сына Сергея.»
Из письма Хрущёву:
«..Я Л.П. знаю очень хорошо и в горе, и в радости, знаю его человеческие слабости и, следовательно, и то уязвимое место, откуда враг и клеветник мог к нему подойти. Я не глупый человек, я понимаю, что к чему; поэтому, может быть, я сумею пролить свет на какие-то события, компрометирующие его.
Если Лаврентий Павлович в чём-либо непоправимо ошибся и нанёс ущерб Советскому государству, и, следовательно, незачем меня и вызывать, прошу Вас — разрешить мне разделить его судьбу, какова бы она ни была. Я ему преданная, верю ему, как коммунисту, несмотря на всякие мелкие шероховатости в нашей супружеской жизни — я люблю его. Я никогда не поверю в его сознательное злонамерение в отношении партии, не поверю его измене ленинско-сталинским идеям и принципам. Следовательно, я не заслуживаю никакой пощады! Я только прошу пощадить моего сына Сергея.
<.>
Я воспитана партией, советским обществом и моей семьёй в глубоком уважении, любви и преданности Вам, и это даёт мне смелость обратиться к вам с такого рода письмами.
Нина Т. Берия».
Из письма Ворошилову:
«..Живя с Л.П. в супружестве десятки лет, я могу сказать, что знаю всю его жизнь, положенную целиком и полностью за советскую власть. Я знаю его человеческие слабости, поскольку жена может видеть мужа и больным, и сердитым, в горе и радости, в плохом и хорошем настроении. Я знаю, какое уязвимое место нашёл враг и клеветник, чтобы очернить его. Прошу поэтому вызвать меня и поговорить со мной хоть несколько минут.
Если Л. Берия совершил уже непоправимую ошибку, чем нанёс ущерб Советской стране, и его судьба предрешена, дайте мне возможность разделить его судьбу, какова бы она ни была. Это будет самое гуманное и человеческое решение в отношении меня; вместе с тем это будет и заслуженное наказание мною, т. к. я никогда и никому не поверю, что Л.П. изменил делу и идеям Ленина — Сталина.»
