6 ноября на политинформации Беляев сообщил итоги летней кампании Красной Армии за четыре месяца. Они были переданы по радио. За время наступления (с 12 июля) наша армия возвратила Родине территорию в 350 тысяч квадратных километров, вызволила из фашистской неволи миллионы советских людей. В тот день — еще одно памятное сообщение — войска Первого Украинского фронта в результате стремительно проведенной наступательной операции освободили Киев. Вся наша дружная боевая семья ликовала, узнав об освобождении столицы Советской Украины.
В тот вечер, накануне двадцать шестой годовщины Великого Октября, личный состав нашей эскадрильи собрался в землянке на аэродроме. Как и все комэски, я по поручению парторга делал краткий доклад о деятельности нашего полка за эти четыре месяца. Но вот дверь отворилась, и вошли начальник политотдела авиадивизии, парторг, комсорг. Как полагается, рапортую полковнику о том, что провожу доклад. Он отвечает: «Хорошо. Продолжайте, продолжайте!» — и садится у топившейся печки.
Когда я закончил, он подошел ко мне и, крепко пожав руку, сказал:
— Товарищ лейтенант, ЦК ВЛКСМ наградил вас, воспитанника Ленинского комсомола, Почетной грамотой за боевую деятельность и двадцать шесть лично сбитых самолетов врага.
И, поздравив меня, прочел текст грамоты.
Почетная грамота была оценкой не только моей работы, а самоотверженной работы всей эскадрильи. Только наша спайка дала мне возможность добиться успехов. И я сказал об этом, от души поблагодарил весь личный состав нашей дружной эскадрильи.
За короткий срок полк пополнился, привел себя в порядок. К боям мы подготовились. Нервное напряжение прошло. Настроение у всех боевое, бодрое, даже веселое. Когда выпадало свободное время, ходили на охоту на зайцев, по вечерам плечом к плечу прогуливались по деревенской улице, пели песни, и девушки дарили нам на счастье перстеньки.
Но жили мы одной мыслью: когда же начнется настоящая боевая работа, когда же будем прикрывать войска, которые продолжали отражать контрудары немцев в районах Кировограда и Кривого Рога?
— Полк получил задачу, — сказал Подорожный, вызвав меня однажды утром на КП, — произвести разведку передвижения эшелонов противника по железным дорогам, скопления войск в населенных пунктах и на станциях, на грунтовых дорогах на правом фланге нашего фронта, на участке Черкассы — Смела — Кировоград — Знаменка — Александрия. На разведку вылетите парой. Придется длительное время пробыть над территорией, занятой противником. Будьте особенно внимательны и осмотрительны. В бои не ввязывайтесь: горючее будет на пределе. Помните главное: наземное командование должно получить точные сведения! Сами понимаете, от этого зависит успех наших войск. Вам придется напрягать память, все тщательно запоминать. На подготовку дается день.
И мы с Мухиным весь день тщательно готовились к ответственному заданию. Проложили маршрут, все точно рассчитали. В воздухе нам предстояло провести примерно час и, чтобы получить все нужные данные, лететь на небольшой высоте — следовательно, попадать под огонь вражеской зенитной артиллерии.
Я сказал Василию:
— Тебе, Муха, придется следить за воздухом и за мной: я буду разведывать противника на земле. Не отвлекай внимание на землю. Ты должен видеть за двоих.
Вылетели рано утром. Начали полет на менее активном участке фронта.
Пролетели Черкассы. Повернули на юго-запад. Летим вдоль железной дороги к крупному узлу Смела. Обходим его стороной. Тут скопилось множество вражеских войск и техники. Соваться сюда нечего. В два счета зенитки собьют. Разворачиваюсь. Летим дальше вдоль железнодорожной линии с западной стороны: противник больше внимания обращает на восточную.
Наблюдаю за передвижением составов. Атаковать бы паровоз! Но удерживаюсь: надо вести разведку.
Низко проносимся над населенным пунктом. Ого! Техники тут много! К домам прижались машины. Немцы, заметив нас, забегали, прячутся. Не выдерживаю — даю очередь. Сзади нас разрываются вражеские зенитные снаряды.
Впереди ответственный участок — Кировоград. Сюда фашисты перебрасывают большие силы. На малой высоте выскакиваю прямо на аэродром. Он забит самолетами. Много «мессеров», бомбардировщиков «Юнкерс-87». На посадку заходит транспортный «Юнкерс-52»: уж очень соблазнительная цель! Решаю атаковать. Начинаю сближение.
— Вася, прикрой! Атакую!
Мой ведомый ничуть не удивился: как же тут в бой не вступить — не выдержала душа истребителя!
Сближаюсь. Но вдруг передо мной возникает огненная стена — это разрывы зенитных снарядов. Через такой заслон до «Юнкерса-52» не доберешься. Дальнейший полет грозит гибелью.
Делаю резкий отворот в сторону и прижимаюсь к земле. Не удалось сбить «Юнкерс-52» над вражеским аэродромом! Пришлось довольствоваться тем, что получены очень важные сведения.
Из Кировограда мы полетели к Александрии, тут я тоже собрал важные данные.
На аэродроме Мухин с жаром рассказывает друзьям о нашем полете, а я спешу на КП. Подробно докладываю о передвижении войск противника в районе Кировограда, к правому флангу нашего фронта.
Полк получил задачу прикрывать войска, наступавшие на правом фланге, и сопровождать бомбардировщики. Но непогода мешала нам действовать активно. Низко ползли облака, застилая небо, — оно словно сливалось с землей, покрытой снегом. Иногда налетала пурга, и в двух шагах ничего не было видно. Встречи с противником происходили внезапно.
И вдруг весь полк облетела весть, что группа бомбардировщиков под командованием Ивана Полбина без прикрытия истребителей выскочила на фашистский аэродром в тот миг, когда «Юнкерсы-87» вылетели бомбить наши войска. Полбинцы отбомбили аэродром и вступили в бой с «юнкерсами», действуя как истребители. Мы без конца говорили об этом бое, о мастерстве и отваге экипажей «ПЕ-2», радовались их успехам. Многое слышали мы в те дни и о подвигах партизан и говорили о том, что их действия приближают час победы. Нас разбирала досада: даже бомбардировщики в бой вступают, а мы, истребители, бездействуем!
Уже освобождены были Александрия, Знаменка, Черкассы. Войска нашего фронта наступали на Кировоградском направлении. Все знакомые места — мы с Мухиным недавно здесь пролетали.
Великое счастье было наносить обстановку на карту, когда линия фронта отходила на запад!
Стоило облакам подняться, и мы вылетали на боевое задание. Еще издали с самолета видна была черная полоса на ослепительно белом фоне. Казалось, среди снегов зияет расщелина: это и была линия фронта. Подлетая ближе, я отчетливо различал бесчисленные воронки, вырытые артиллерийскими снарядами и авиационными бомбами.
