К счастью, прошли те времена, когда за неимением революционного народа революцию «делали» революционные одиночки-террористы. Бомба перестала быть оружием одиночки-«бомб иста». Она становится необходимой принадлежностью народного вооружения. С изменениями военной техники изменяются и должны изменяться приемы и способы уличной борьбы. Мы все изучаем теперь (и хорошо делаем, что изучаем) постройку баррикад и искусство защиты их. Но за этим полезным старым делом не надо забывать новейших шагов военной техники. Прогресс в применении взрывчатых веществ внес ряд новинок в артиллерийское дело. Японцы оказались сильнее русских отчасти и потому, что они умели во много раз лучше обращаться с взрывчатыми веществами. Широкое применение сильнейших взрывчатых веществ – одна из очень характерных особенностей последней войны. И эти, общепризнанные теперь во всем мире, мастера военного дела, японцы, перешли также к ручной бомбе, которой они великолепно пользовались против Порт-Артура. Давайте же учиться у японцев! Не будем падать духом по поводу тяжелых неудач, сопровождающих попытки массовой доставки оружия. Никакие неудачи не сломят энергии людей, чувствующих и на деле видящих свою тесную связь с революционным классом, сознающих, что за их ближайшие цели борьбы поднялся теперь действительно весь народ. Изготовление бомб возможно везде и повсюду. Оно производится теперь в России в гораздо более широких размерах, чем знает каждый из нас (а каждый член социал-демократической организации, наверное, знает не один пример устройства мастерских). Оно производится в несравненно более широких размерах, чем знает полиция (а она знает, наверное, больше, чем революционеры в отдельных организациях). Никакая сила не сможет противостоять отрядам революционной армии, которые вооружатся бомбами, которые в одну прекрасную ночь произведут сразу несколько таких нападений, как рижское, за которыми – это последнее и самое главное условие – поднимутся сотни тысяч рабочих, не забывших «мирного» девятого января и страстно жаждущих вооруженного девятого января.
К этому явно идут дела в России. Вдумайтесь в эти сообщения легальных газет о найденных бомбах в корзинах мирных пароходных пассажиров. Вчитайтесь в эти известия о сотнях нападений на полицейских и военных, о десятках убитых на месте, десятках тяжело раненных за последние два месяца. Даже корреспонденты предательски-буржуазного «Освобождения», занимающегося осуждением «безумной» и «преступной» проповеди вооруженного восстания, признают, что никогда еще трагические события не были так близки, как теперь.
За работу же, товарищи! Пусть каждый будет на своем посту. Пусть каждый рабочий кружок помнит, что не сегодня-завтра события могут потребовать от него руководящего участия в последнем и решительном бое.
«Пролетарий» № 18, 26 (13) сентября 1905 г.
Печатается по тексту газеты «Пролетарий», сверенному с рукописью
В № 15 «Пролетария», как образец так называемого «революционного самоуправления» (смешиваемого «Искрой» с лозунгом народного восстания), уже было отмечено[88] решительное поведение Смоленской думы, которая признала беззаконием расквартировку в городе казаков, прекратила выдачу им денег, организовала для защиты населения городскую милицию и обратилась с прокламацией к солдатам против насилия над гражданами. В качестве лишней иллюстрации той же идеи и к характеристике переживаемого момента приводим по «L'Humanité» такую резолюцию, принятую Керченской думой по поводу недавнего погрома в городе.
Дума постановила: 1) выразить еврейскому населению сожаление по поводу понесенных им жертв (убитыми и ранеными) и материальных убытков; 2) учредить в местной гимназии две стипендии в память учеников, убитых во время беспорядков; 3) ввиду того, что местные власти оказались неспособными и мало расположенными защищать жизнь и имущество населения, немедленно прекратить выдачу пособия из городских сумм на содержание полиции; 4) разделить между бедными евреями, наиболее пострадавшими от беспорядков, сумму в 1 500 рублей; 5) выразить симпатию начальнику порта, единственному из местных чиновников, который с большой энергией и гуманностью предупредил дальнейшие массовые избиения; 6) довести до сведения министра внутренних дел о противозаконном поведении властей во время беспорядков и требовать сенатского следствия. Поскольку Керченская дума самовольно раздвигает отведенные ей законом рамки думской компетенции, поскольку она принимает участие в общереволюционной жизни всего государства, – постольку она вступает на путь действительно «революционного самоуправления». Но где же гарантии, что это самоуправление обратится в «народное»? И следует ли нам, социал-демократам, выделять этот «кусочек революции», как главный лозунг агитации, или проповедовать полную и решительную победу революции, невозможную без восстания?
«Пролетарий» № 18, 26 (13) сентября 1905 г.
Печатается по тексту газеты «Пролетарий»
В понедельник 12 (25) сентября открылся в Москве съезд земских и городских деятелей, обсуждавший и решивший окончательно вопрос об отношении к Думе. Этот съезд, как и предыдущие земские съезды, знаменует новый шаг по пути политического развития и политической организации российской буржуазии. Поэтому всякий сознательный рабочий должен внимательно относиться к этому рождению буржуазной конституционной партии. Политическое развитие пролетариата, как класса, всегда и везде шло рука об руку с политическим развитием буржуазии, как класса.
Но кроме этого общего значения земского съезда, он имеет еще громадное значение по чрезвычайно злободневному вопросу о нашем отношении к Думе. Соглашение буржуазии с царизмом или более решительная борьба первой со вторым? – вот в чем сущность этого вопроса, вызывающего, как известно, разногласия и в тактике социал-демократии.
Напомним, прежде всего, что на своем предыдущем съезде земцы решительным образом осудили булыгинскую Думу и приняли известный освобожденский проект конституции (монархия и двухпалатная система). Вопрос о бойкоте Думы был сначала решен большинством положительно, но потом перерешен и отложен до следующего съезда, который должен был быть созван немедленно по опубликовании закона о Государственной думе, – говорили даже о созыве его по телеграфу. На самом деле, съезд созвали очень не скоро. Сначала, как мы отметили в № 14 «Пролетария»[89], прошли слухи о его отмене земцами. Потом стали известны переговоры г. Головина с Дурново, описанные и оцененные нами в предыдущем номере «Пролетария»[90] и кончившиеся разрешением съезда полицией. Съезд состоялся, таким образом, на совершенно иных началах, чем предыдущий: тогда полиция запретила его, грозила разогнать, составила протокол, назначила после съезда сенаторское следствие. Теперь земцы и полиция столковались и согласились заранее.
