Из письма шляхтича Бжостовского из польского лагеря 7 июля 1651 года: «Вот верное сообщение одной шляхтянки, отпущенной ханом из-под Константинова, которае она вчера во всеуслышание рассказала перед королем. Будучи несколько дней при хане, видела плененного Хмельницкого и несколько знатных казаков. Хмельницкий был в красном бархатном жупане. Хан велел связать его за ноги под коня, когда сядет на коня, а когда сойдет — руки назад и одну ногу к рукам. Слышала, как он, хан, ему говорил: «Пошлю тебя к королю и выкуплю своих: есть несколько мурз в плену и царевич».
Хан не отправил Хмельницкого к королю, но потребовал огромный выкуп — восемьсот тысяч талеров. Лишь когда из Чигирина спешно привезли бочонок с деньгами, он отпустил гетмана. Хмельницкий позже говорил назаретскому митрополиту Гавриилу, что «над ним, гетманом, крымский царь большое дурно учинил, и на чем присягал, во всем предал, и его, гетмана, взяв от казацкого обозу, отвез в дальние места и к войску не отпустил неведомо для чего, и держал у себя с неделю».
Вырвавшись из плена, Хмельницкий сразу же бросился к войску. Мучил вопрос: что сказать казакам, как оправдать поражение?
Подъехали Богун и другие полковники. Молча поздоровались. Заметив, как Богдан виновато отвел глаза, Богун глухо проговорил:
— Не казнись, батьку. Не бери вину один на свою душу. Бились славно. И если бы не ханская измена, королю и его войску быть бы и на этот раз крепко битыми.
В словах Богуна была доля правды. Но утешала она очень слабо. Не предусмотрел, не сделал все возможное…
Без него казацкое войско очутилось в положении, которого не пожелаешь и врагу. После предательства татар крестькнско-казацкое войско, оставленное без полководца, было с трех сторон окружено польско-шляхетской армией. С четвертой стороны лагеря находилось топкое болото, которое хотя и защищало, но и не давало возможности в случае необходимости отступить. Войско голодало, не было хлеба. Не хватало боеприпасов и пороха. 28 июня наказным гетманом был избран Филон Джеджелий, против его воли.
Несмотря на тяжелое положение, осажденные мужественно отбивали атаки врага и даже контратаковали, нанося врагу немалые потери. Руководили обороной лагеря Джеджелий, Гладкий, Богун и другие полковники. Так как другого выхода не было, старшина начала переговоры с польско-шляхетским командованием о прекращении военных действий. Но король и польская шляхта потребовали выдачи Хмельницкого и казацкой верхушки, ликвидации всех завоеваний украинского народа, закрепленных Зборовским договором 1649 года. Казаки не пошли на это и решили с боем прорываться через вражеское окружение. На состояние войска плохо повлияло предательство участника переговоров полковника Крысы, который перешел на сторону шляхты.
Через два дня после избрания Джеджелия казаки избрали новым наказным гетманом Ивана Богуна, который и руководил выходом крестьянско-казацких полков из окружения.
В ночь на 30 июня 1651 года казаки по указанию Богуна соорудили через непроходимое болото и речку Пляшевку три переправы. В ход пошли повозки, седла, тулупы, провиантские бочки, все, что можно было использовать.
Через эти переправы и начали отходить войска, по пятам преследуемые врагом. Много казаков полегло в неравной борьбе, проявив невиданную смелость, о которой потом слагались песни и легенды.
Небольшой казацкий отряд в 300 человек прикрывал отход войска. Он засел на одном из островков, и ведя отчаянную борьбу, сковывал значительные силы неприятеля. В ответ на обещание Николая Потоцкого подарить им жизнь, если прекратят сопротивление, казаки в знак пренебрежения к жизни и богатству на глазах у шляхты выбросили в воду из своих кошельков деньги и продолжали сражаться. В неравной схватке они были разбиты, но и поодиночке боролись среди болот, пока все не погибли. Это их подвиг увековечил в своем стихотворении «За байраком байрак» Т. Г. Шевченко:
Нас тут триста, як скло,
Товариства лягло!
І земля по приймае.
Подобно этим героям, смертью храбрых полегли и другие казацкие воины, но врагу не сдались. Среди них были белорусы, поляки и русские.
Из «Истории войны казаков против Польши» Пьера Шевалье: «Остался один, который боролся на протяжении трех часов против целого польского войска; он нашел на болотном озерце лодку и, прикрываясь ее бортом, выдержал пальбу поляков против него; израсходовав весь свой порох, он потом взял свою косу, которой отбивался от всех, кто хотел его схватить… и казак, хотя и пробитый четырнадцатью пулями, встретил их с еще большим упорством, что очень удивило польское войско и даже его королевское величество, в присутствии которого заканчивался этот бой. Восхищенный храбростью этого человека, король приказал крикнуть, что дарит ему жизнь, если он сдастся; на это последний гордо ответил, что он уже не заботится о том, чтобы жить, но хочет лишь умереть, как истинный воин…»
— Умрем за волю и веру! — давали клятву казаки, которым пришлось вести борьбу на Киевщине. Сюда прорвалось литовско-шляхетское войско со стороны Белоруссии. Ему противостоял небольшой отряд во главе с черниговским полковником Небабой. Смяв его в жестоком бою, вражеские войска 25 июня захватили Киев и подвергли город грабежу и опустошению. Небаба, однако, не сдался врагу, а продолжал бороться. 26 июня под селом Репки снова вступил в бой с войском Яна Радзивилла. Отряд Небабы был полностью разгромлен. Сам же он, когда под ним убило лошадь, сражался с врагом пешим. Тяжело раненный в правую руку, он отбивался левой, пока не упал, изрубленный саблями.
…С тяжелым сердцем слушал обо всем этом Хмельницкий, но в душе его не было страха и уныния. Наоборот, он с еще большим рвением и энергией взялся за оборону Украины.
Может, потому он и согласился подписать 18 сентября 1651 года унизительный Белоцерковский договор, который навязала ему шляхта. Знал — быть ему непрочным и недолговечным.
Переговоры о заключении мира начались в первых числах сентября в условиях непрекращающихся военных действий и продолжались две недели. Согласно договору количество реестровых казаков было сокращено до 20 тысяч. Реестровцы могли жить только на территории Киевского воеводства. Шляхта получила право возвратиться на Украину в свои имения. На Украине размещались польские войска. Гетман Запорожского Войска должен был подчиняться в военном отношении польскому коронному гетману, не имел права вести дипломатические сношения с другими государствами и должен был расторгнуть соглашение с ханом.
Вынужденный в силу обстоятельств подписать Белоцерковский договор, Хмельницкий ни на один день не переставал думать о том, как вырваться из его кабалы, и мысли его были обращены к России. Вот свидетельство сына боярского Ивана Юденкова о разговоре с Хмельницким на второй день после заключения мира: «Хотя-де они с поляками и помирилися, только они полякам не верят. А будет-де государь пожалует, велит принять их под свою высокую руку в подданство, и они ему, государю, тотчас крест поцелуют и служить ему, государю, рады».
