«Бери шинель, пошли домой»
В жизни Леонида Быкова песня играла особую роль. Как человек по-настоящему музыкальный, он понимал, насколько важна она в кино. Он прекрасно разбирался в музыке, что продемонстрировал и в обеих своих военных лентах, щедро цитируя мелодии и песни, родившиеся как во время войны, так и после нее. Причем большинство из них пришло к нам с экрана: «Я сегодня до зари встану», звучащая в финале ленты «В бой идут одни «старики», «Бери шинель, пошли домой» в «Аты-баты, шли солдаты…»... И это не случайность, а вполне осознанный режиссерский прием. Быков не боится вспоминать, не боится цитировать чужие воспоминания – в этом умении переосмыслить их, тоже сила и обаяние его картин.
Вот что рассказывал композитор Валентин Левашов в интервью «Красной звезде» 29 июня 2005 года: «Вскоре после выхода на экран картины «От зари до зари» у меня в квартире раздался неожиданный звонок из Киева. Звонил мой друг, известный киноартист и режиссер Леонид Быков.
Л. Быков в это время работал над фильмом «Аты-баты, шли солдаты». Как выяснилось из дальнейшего разговора, он по радио услышал мою песню «Бери шинель, пошли домой». Она ему очень понравилась, и он под нее уже снял сотни метров пленки. Звонок его был не чем иным, как предложением мне стать композитором фильма.
Когда я ему сказал, что песня «Бери шинель» уже звучит в фильме «От зари до зари», то просто сердцем почувствовал, как он побледнел. Ну, а если точнее, то он просто лишился дара речи.
Минут пять продолжалось молчание, а потом он сказал: «Я позвоню дня через два…» Звонок состоялся. За эти два дня он успел взять из проката фильм «От зари до зари», просмотрел его и… все-таки не отказался от своей творческой идеи. Только спросил: «Ну, что мне делать, посоветуйте?..» Я хорошо понимал его чувства и потому, после короткого раздумья, посоветовал пригласить в качестве композитора другого автора, а песню «Бери шинель» оставить, указав в титрах ее авторов.
Так он и поступил. Спасибо ему за это от имени песни, у которой сложилась такая счастливая судьба».
Георгий Дмитриев, композитор: «Личное знакомство мое с Леонидом Федоровичем Быковым относится к периоду работы над картиной «Аты-баты, шли солдаты…»… Оживленный, окруженный людьми, Леонид Федорович появился в гостинице, где я его ожидал. Чувствовалось, что, несмотря на трудности, дело ладится. Я подошел к нему, обратился, на что он с простодушной хитрецой ответил:
– Так вы меня знаете?
– Кто же вас не знает, Леонид Федорович!
…Вошли в его номер. Леонид Федорович, очевидно, продолжая свои мысли, стал объяснять мне некоторые монтажные переходы:
– Буду монтировать «внахальную»: кровь на снегу и сразу же красные гвоздики у обелиска!
Эта увлеченность своим делом не заслоняла, однако, его редкостной человеческой внимательности:
– Молочка не хотите?
Хотя сценария я еще не читал, но из слов Леонида Федоровича понял заложенную в фильме идею смещений во времени и предложил использовать для таких переходов легкие фоновые звучания синтезатора, ненавязчивые, но по воздействию на зрителя весьма эффективные. Высказал я и еще некоторые практические соображения. Мы быстро поняли друг друга. Помнится, Леонид Федорович говорил о том, что очень ценной в фильме представляется ему монотематическая музыкальная драматургия – сквозное развитие единой музыкальной темы, говорил и о том, чего не принимает: «Не люблю, когда на экране любовь, а в оркестре в это время звучат скрипки!»
Уезжал я, очарованный благородством и душевной чистотой этого прекрасного человека, воодушевленный предстоящей интересной работой.
Вообще, одним из важнейших профессиональных качеств Быкова-режиссера было, на мой взгляд, совершенно особое умение без каких-либо деклараций и призывов, совершенно ему чуждых, создавать вокруг себя творческую, рабочую обстановку, при которой участники киногруппы делали свое дело увлеченно, не формально. Если же такого отношения Леонид Федорович не видел, сталкиваясь иной раз с равнодушием, недобросовестностью, а то и с непорядочностью, – переживал это всякий раз очень тяжело и очень лично. Все, за что брался, Леонид Федорович делал с душой, вкладывая в дело всего себя. Иначе он просто не умел…
Далее были несколько моих приездов – уже в весенний цветущий Киев: ознакомление с материалом, обсуждение музыкального плана и т. п. В один из таких приездов я сыграл Леониду Федоровичу главную музыкальную тему, которая звучит на титрах, а также проводится в видоизмененном виде еще несколько раз в картине.
Часть музыки я выполнил в ЭСЭМ – экспериментальной студии электронной музыки на синтезаторе «Синти-100». С самого начала Леонид Федорович горячо одобрял и всячески поддерживал весьма нетрадиционную тогда идею электронной музыки, но вместе с тем волновался и беспокоился, не представляя себе до конца ее возможностей, характера, эстетического и драматургического эффекта.
Основной областью применения электронной музыки в фильме намечалась большая сцена боя группы советских солдат с вражескими танками. Для того чтобы посмотреть ее с выполненной мною в Москве музыкой, нужно было смонтировать и расставить соответствующие звуковые «слагаемые» на несколько пленок, сделать немало другой подготовительной работы, чем я и занимался с монтажером картины Шурой Голдабенко отдельно от Леонида Федоровича. Мы условились с Быковым, что он познакомится с «продукцией» в уже более или менее готовом виде.
Впоследствии Леонид Федорович рассказывал, что один раз он все-таки не выдержал и, воспользовавшись моим кратковременным отсутствием, попросил Шурочку дать ему послушать что-нибудь на монтажном столе. Услышав нечто похожее на «мяу», он в смятении покинул монтажную, но виду не подал, хотя и решил про себя, что будет вынужден обойтись одними шумами.
Перед показом электронной музыки (он проходил в зале перезаписи) мы оба шутили: он – чтобы смягчить для меня удар вероятной неудачи (было само собой разумеющимся, что никакая личная приязнь или неприязнь не способны заставить его покривить душой – тем более в вопросе творческом, а следовательно, для него лично самом важном и дорогом), я – чтобы, по возможности, облегчить ему ожидание, отвлечь от тягостности внутреннего беспокойства и напряжения. Показ прошел отлично, многослойные обобщающие звучания синтезатора органично сливались с изображением, и в дальнейшем мало кто даже догадывался, что вся эта более чем десятиминутная сцена в звуковом отношении построена исключительно на электронной музыке. Отвозя меня в гостиницу, Леонид Федорович говорил, что электронные звучания преследуют его и мерещатся в каждом бытовом шуме.
