В конце сентября 1931 года произошло еще одно радостное для флота событие: Галлер принял в состав своего соединения первый сторожевой корабль «Ураган». Ему нравился этот сторожевик водоизмещением 610 тонн, вооруженный двумя 102-миллиметровыми орудиями, тремя зенитными автоматами и трехтрубным торпедным аппаратом. Мог он и мины поставить, и атаковать подводную лодку глубинными бомбами. Лев Михайлович поблагодарил за хороший корабль главного конструктора В. А. Никитина, конструктора турбозубчатого агрегата Б. С. Фрумкина, Н. В. Алякринского — начальника НИИВК (Научно-исследовательского института военного кораблестроения), с которым у него установились дружеские отношения. Теперь, построив первый при Советской власти надводный корабль, получив немалый опыт, корабелы могли приступать к работе над новыми проектами — лидеров эсминцев и эсминцев, крейсеров.
Лев Михайлович стал частым гостем в ленинградских конструкторских бюро, начавших проектирование новых кораблей. Строительство их должно было начаться во второй пятилетке. Конструкторы с вниманием выслушивали предложения Галлера по находившимся в работе проектам. Но чувствовалось, что обстановка в бюро сложная. Многие конструкторы были арестованы по делу «Промпартии», по обвинению во «вредительстве», оставшиеся дискутировали… Нужно было решить принципиальный вопрос: продолжать ли традиции разработчиков проекта когда-то лучших в мире эсминцев типа «Новик» или ориентироваться на опыт итальянского кораблестроения, как предлагали некоторые, основываясь на настоятельных рекомендациях из Москвы. Лев Михайлович полагал итальянские корабли слишком «легкими» — недостаточно прочными, считал, что они хороши для Средиземного моря. Нам же необходимы надводные корабли, которые сумеют выдержать штормы Баренцева моря и Тихого океана. Опыт недавнего плавания в Бискайе он не забывал.
Споры среди кораблестроителей разрешились уже во второй половине 30-х годов. И способом не лучшим. Но всеми этими делами по кораблестроению Галлеру пришлось в какой-то мере заняться позже, с осени 1932 года. Весной же этого года, в марте, на него нахлынул поток других дел — Л. М. Галлер вступил во временное исполнение должности начальника Морских сил Балтийского моря. В. М. Викторов получил новое и очень почетное назначение — начальником Морских сил Дальнего Востока, будущего Тихоокеанского флота.
Весной 1932 года Красный Флот на Балтике представлял собой внушительную силу. В его состав входила бригада линкоров «Марат» и «Октябрьская революция», бригада эсминцев (12 «новиков»), бригада подводных лодок (9 подлодок типа «Барс», 3 — типа «Декабрист», «Л-55», бывшая английская), бригада заграждения и траления (тральщики и минные заградители), отряд учебных кораблей и отряд торпедных катеров. Береговая оборона флота включала форты и подвижные батареи, объединенные в две артиллерийские бригады. В авиацию флота входили две авиабригады — бомбардировочно-разведывательная и истребительная[182]. За исключением трех подводных лодок типа «Декабрист» и сторожевика «Ураган», все корабли были старые, с которыми Галлер имел дело еще будучи начальником штаба флота. Но на стапелях ленинградских заводов строились и должны были поднять флаг до конца первой пятилетки пять сторожевых кораблей, в 1933 году ожидалось поступление подводных лодок типа «Щука», подводных минных заградителей типа «Ленинец». И это было лишь начало: промышленность приступала к массовому строительству подводных лодок. Береговая оборона готовилась получить подвижные крупнокалиберные батареи — на механической тяге и железнодорожные. Ожидала пополнения новыми самолетами и авиация флота. Таким образом, Морские силы Балтморя вступали в этап перевооружения на новую технику и ее освоения. Галлер понимал, что задача состоит и в том, чтобы выработать новые тактические приемы, создать для поступающих от промышленности кораблей и их соединений оперативно-тактические документы и проверить их действенность в море в условиях, приближенных к боевым. И он без промедления начал разворачивать направленную на это работу штаба. Ко времени вступления в командование флотом у Л. М. Галлера в целом сложились взгляды на задачи Морских Сил, на способы ведения морского боя. Красный Флот на Балтике должен был надежно прикрывать морские подступы к Ленинграду, быть готовым отразить превосходящие силы противника, воспрепятствовать высадке десанта на берега Лужской и Копорской губ. Решение этих главных задач осложнялось военно-географическими условиями. Единственная база флота в Кронштадте просматривалась с территории Финляндии. Цепь принадлежащих Финляндии островов в Финском заливе, начиная с самого восточного — Сескара, протянулась в двух-трех десятках миль от советских берегов. Только высочайшая боевая готовность, четкая организация всех разнородных сил флота могли сделать оборону с моря несокрушимой. Поэтому Галлер считал, что флот должен постоянно отрабатывать бой на минно-артиллерийской позиции. Казалось бы, здесь нет ничего нового: русский флот готовился к такому бою до мировой войны и во время ее. Начиная с маневров 1922 года подготовкой к нему занимались и Морские силы Балтийского моря. Но к 1932 году развитие флотов внесло свои коррективы. Теперь следовало строить бой на минно-артиллерийской позиции по-новому — как операцию, всесторонне используя подводные лодки, торпедные катера и, конечно, авиацию. Да и следовало учесть возросшие дальности огня артиллерии главных калибров линкоров и фортов.
Не менее трудной задачей были для флота действия на коммуникациях противника в Балтийском море. В случае войны с морскими державами — Англией и Францией или поддержки их мощными флотами антисоветской коалиции из стран, пограничных с СССР, возможность и целесообразность прорыва советской надводной эскадры в Балтику казались Галлеру сомнительными. Эскадра из линкоров и эсминцев, лишенная постоянного прикрытия с воздуха, могла стать легкой добычей противника или, во всяком случае, понести тяжелые потери. Следовательно, действия на коммуникациях за пределами Финского залива должны вести подводные лодки и авиация (бомбардировочная и торпедоносная), если флот получит самолеты с большим радиусом действия. Надводным силам и авиации надлежало отрабатывать обеспечение прорыва лодок к устью Финского залива и возвращения их в базу.
Галлер также полагал необходимым серьезно готовиться к десантным операциям. Он хорошо помнил высадку десанта на побережье Нарвского залива во время наступления наших войск на Ревель в начале 1919 года. Десант тогда помог продвижению Красной Армии. О десантах, их организации и необходимых средствах в свое время он не раз беседовал с Г. В. Генриксоном, бывшим флотским генералом, много лет читавшим соответствующий курс в Военно-морской академии. Но здесь вставал целый ряд проблем. Флот не имел десантных судов специальной постройки. И Галлер решил, что будет добиваться строительства хотя бы таких, как черноморские «эльпидифоры», которые хорошо себя показали в десантах на берега турецкого Лазистана во время мировой войны. Наконец, следовало наладить четкое взаимопонимание по поддержке огнем корабельной артиллерии действий частей Красной Армии на приморском фланге.
