Выдаёт. Домашнее задание. Будто читает по конспекту:
— Никаких оснований подозревать кого бы то ни было в том, что там надуманы доказательства обвинения и что Ходорковский и другие не совершили те хищения, в которых они обвиняются в форме мошенничества, нет!
Это говорит бывший советский адвокат. Спрашиваю, какой будет приговор.
— Есть все основания полагать, что приговор будет обвинительным.
— А точнее? Ну, Вы же, наверняка, знакомы с делом?
— Суд учитывает всегда и тяжесть совершённого, и раскаяние. То есть, все это вместе позволяет рассчитывать на более или менее справедливый приговор.
Пытаюсь его расспросить по конкретике разбирательства. А тот теряется. Не знает. Общими фразами отбивается. А зачем знакомиться с делом? Он, кстати, даже после «синхрона» не задержался у суда. Ну, хотя бы, чтобы проникнуться воздухом Мещанского суда. Подышать местной атмосферой. Потрогать эти настроения. Разные. Противоположные. Но резкие. Живые.
Возможно. Возможно, он просто учёный-теоретик. Да… Вероятно, тривиальный последователь «чистой теории права». Да…
— А Ходорковский и Лебедев вообще виноваты? — вдруг решил я помучить политического деятеля.
Смотрит на меня с удивлением. Читаю в глазах: «Ты что себе позволяешь? Перед камерой-то, а? Мне сказали, я приехал…» Но сник. Сдулся. Почуял ироничность ситуации, комичность положения, в которое он попал — вокруг атмосфера дышит антисистемным недоверием. Лёгким, но возмущением. Специально я такое место перед судом неуютное для него выбрал — место, где записывали с ним интервью.
— Ну… как же? Конечно. Ведь его же судят тут… — мямлит Александров, но вспоминает о спасительной шпаргалке. — Справедливым я признАю любой приговор суда.
— А если суд их оправдает? А? Прямо тут — в зале суда освободит?
Питерец ошеломлён. Страдает. Потеет. И быстро-быстро дышит. Становится меньше ростом и легче по весу. На глазах. Но… Вот озарение — появляется во взгляде. Удовлетворение. Что-то нашёл. Берёт под козырек перед Системой. И далее — снова по шпаргалке:
— Справедливым я буду считать любой приговор суда! Да!
Поразительно!
Гениально, юрист.
Нет, это же школа! Университеты жизни. Хороший он преподаватель был, видимо…
Однако… Люди, занимающиеся пиаром — где креатив? Что за хрень?!
Звоню Кузьмину:
— Лёша, этот, так сказать, сенатор понёс полную чушь. Ни рыба, ни мясо. «Синхрон» никакой.
Пересказываю редактору интервью с парламентарием.
— О! Вот! Вот! — радуется Кузьмин. — Это подходит! Перегоняй. То, что нам так нужно. Там, где он в начале говорит — ну, про мошенничество. И про справедливый приговор…
Да, именно. Вот, вот. То есть у человека нет никакой позиции. И так, и эдак — этого юриста из бывших милиционеров устраивает. Вот, вот. Человек с определенным, чётким мнением не нужен. Нужны вот такие — бесхребетные. Беспозвоночные. Исполнители. С почётным значком ФСБ России…
Да… Повторяюсь, но всё же. Судили Ходорковского-Лебедева-Крайнова — вроде бы, а права-то нарушали мои. И всех других. Ну, общества что ли. Населения. Но в первую очередь — так как говорю за себя — мои! Мне показывали, права на справедливую судебную защиту не существует. Как я мог быть к этому равнодушен?!
Судили право граждан на справедливое общество, на справедливые правила игры. Называйте это хоть демократией, хоть как угодно. Здесь судили нас.
И люди молчали. Это была игра. Это было видно даже слепому. Но почему так много тех, кто стал участвовать в этой игре.
Молчали.
Слепые.
Близорукие.
Мещанское равнодушие.
В первую очередь, к самим себе. К своей стране.
Мещанство.
Да, кстати, «Иван Иванович» был не виноват, если кто-то этого не понял. То есть виноват. Но… в меньшей степени.
Тоже не сразу понял. Вернее не сразу осознал. Почувствовал-то сразу.
В разгуле дембеля вина «запахов».
Однако вопрос…
Сам-то Ходорковский встраивался в эту Систему. И сам участвовал в выстраивании этой Системы. Участвовал в её жизнедеятельности. Да, они играли по тем правилам игры, что тогда — в 90-е — действовали. Но разве это оправдание? Да, ребята из ЮКОСа были не самыми «правильными олигархами» — не сильно шиковали (а сам Ходорковский вообще жил очень скромно), не ограничивались только экспортом сырья и вкладывали в производство, убыточные компании стали прибыльными (в чём хозяевам ЮКОСа также помог рост мировых цен на энергоносители). Но разве это оправдание? А жёсткий лоббизм, обналичка, «распиливание» бюджета, банальное рейдерство, участие в коррупции и хищнический раздел собственности страны? Конечно, это не доказано, но всё же…
Я не злорадствую. Нет. Обвинение в работе на Систему любому можно предъявить. Моральные обвинения, в первую очередь…
Очень интересно.
Когда будут судить Путина и компанию, они, уверен, предпочтут, чтобы их судили по правилам. Не верится? Ничего. Комплекс полноценности и не таких подводил. И не такие системы рушил.
Ну, решили судить — так судите нормально. Проведите грамотное следствие. Что за половинчатость. И бездарность.
Нормальное расследование. А то столько пришитых зря к делу материалов. Лишь бы за объёмом скрыть халтуру. Кто не верит, пусть проанализирует все доказательства. Пусть прочтёт и проанализирует.
В своём последнем слове 11 апреля Ходорковский назвал выдаваемое Шохиным на этом процессе за доказательства «дешевым криминальным чтивом, скроенным группой литераторов из прокуратуры». Ох, как прав мужик. Прав! И в этом тоже с ним не поспоришь: «Я ждал этих широко анонсированных доказательств полтора года, причем ждал в не слишком комфортабельной тюремной камере. Где они? Как не было, так и нет». Прав, прав. Не он один ждал эти полтора года. Где доказательства? За что получали зарплату? На что потратили налоги?
Все имеют право на справедливый суд. Справедливые правила игры. И Масхадов, и даже Путин, и даже Горбачёв, и даже Шамиль Басаев, и даже Радуев. А что? Или надо договариваться об общих правилах, или давайте тянуть одеяло каждый на себя. Лично я первый выступлю за суд над Путиным, а не за самосуд. Нет, я и сейчас выступаю за это. Судить! До того, как он успеет сбежать в Китай. Пусть судят по закону. А потом и остальных — по закону.
Посадить в одну камеру с Шохиным Д.Э. — пусть подышат с ним одинаковым воздухом. Послушают его обворожительный голосочек. Помучаются.
Однако вопрос…
Вот вопрос — почему здесь столько правозащитников возмущается. Журналисты сочувствуют. Обычные граждане на пикеты приходят. Иностранцы сюда как в зоопарк спешат. А где сотрудники Ходорковского. Где население империи ОАО «Юганскнефтегаз»? Почему они молчат? Где его друзья? В том же последнем слове 11 апреля Ходорковский говорил: «Многие мои коллеги брошены в тюрьму, фактически превращены в заложников, но не разменяли своё человеческое достоинство, и сегодня продолжают идти путем правды. Спасибо Вам за всё, я с Вами, я всегда буду поддерживать Вас!» Это всё правда — и про заложников, и про преследования, давления. Но всё же.
