Европа доказала, что даже в формате техногенно-потребительской цивилизации можно оставаться логичной, реализовывая свои декларации. Даже такой Системе есть объяснение.
27 апреля. Мещанский суд. Очень важный день. Должно начаться оглашение приговора.
Приехал в половине девятого утра. Журналисты уже подтягиваются. Надо успеть проконтролировать проезд за оцепление нашей «тарелки» и её подготовку к работе. Нас, журналистов только с НТВ, в тот день на Каланчёвской должно было работать человек пятнадцать — инженеры, операторы, звукооператоры, водители, корреспонденты, продюсеры. Одна «тарелка», три камеры. А сколько ещё людей в редакции будет с нами на связи. Добирался до суда полтора часа — ночью почти не спал. Но мне-то полегче — прямо из дома, а вот операторы, инженеры — прежде, чем приехать к суду, должны были заехать за оборудованием на работу.
Странно.
Странно, что милицейское оцепление очень жидкое. Вялое. Символическое.
Вот!
Оглашение приговора перенесено! Вот…
Просто повесили объявление на входе. Обычный лист бумаги А4. Никем не подписано. Никакой печати. Двери суда закрыты. Никого не пускают. Когда дверь приоткрылась, в здание попытались прорваться коллеги из информационных агентств, но приставы не пустили — пытаясь закрыть дверь, руками их отпихивали, били, ругались, кричали, угрожали. Происходит непродолжительная, но жаркая свалка. Кто-то падает. Кому-то порвали одежду. На кого-то наступили.
Выглядело смешно.
Такое и я мог бы написать и повесить: «Оглашение Приговора По уголовному делу Ходорковского М.Б. Лебедева П.Л. Крайнова А.В. Переносится на 16 мая 2005 г. в 12:00». На весь лист. 18–20 кеглем шрифта Times New Roman.
Журналисты, адвокаты, правозащитники, общественность бегом обсуждать — почему перенесли приговор. Одни говорят — не успели написать текст судебного решения. Дескать, материал объёмный. Другие — мол, суд намеренно оттягивает дату оглашения приговора. А третьи клянчат — вот, после майских праздников, после помпезного празднования 60-летия Победы в Москве подсудимых оправдают. Ну, выпустят в зале суда — «наша власть проявит гуманизм, терпимость и мудрость».
И т. д. То есть ещё и оправдывают этот цирк.
Я понимаю — обидно. Ведь дата оглашения была назначена судьями больше двух недель назад — 11 апреля. Почему сегодня утром? Почему не накануне дали знать?
Хорош суд!
Все строят предположения. Догадки. А чего гадать! Какая ещё нормальная человеческая этика! А к чему заранее извещать. Вы — «запахи». Паства, стадо. Сказали жевать — значит, жевать.
Неуважение суда к суду.
Статья 297 УКа эРэФ. «…наказывается штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей…», «…либо арестом на срок от четырех до шести месяцев». Пункты 1 и 2.
Уже этот оскорбительный жест был поводом для бойкота процесса.
А «запахи» продолжают надеяться. Клянчить.
Оглашение приговора растянулось на две недели — до 31 мая.
Сам текст судебного решения очень знакомый. В зале его уже однажды слышали. Повторяются. Даже в формулировках. В некоторых местах — слово в слово. Переписали. У прокурора Шохина Дмитрия Эдуардовича.
Шохин-Колесникова. Видимо, судьям понравился текст обвинительного заключения. Или не посмели отомстить государственному прокурору. Да за одного Дмитрия Эдуардовича этим трём дамам надо было взбунтоваться против Системы. За такое оскорбление. За такое неуважение к суду. А они выбрали схему «Шохин-Колесникова».
Игры в демократию — даже в показную — закончились. Во время оглашения судебного решения большая часть Каланчёвки и прилегающих улиц перекрыта. Рассматриваемые дела в Мещанском суде сведены к минимуму.
Однако даже те, кто имеет отношение к главному процессу в стране — адвокаты, родственники подсудимых, правозащитники, журналисты — не сразу могут попасть в суд: каждый проходит четыре кордона оцепления. Даже они — имеющие непосредственное отношение к суду. Вынуждены выпрашивать свои роли. Блокада. Четыре рубежа. Зачем? С рамками металлодетектора на каждом. Один раз проверили — не хватит? Зачем каждый раз показывать документы, искать своё имя в кем-то утверждённых списках, выворачивать карманы. Братья по разуму с «Иваном Ивановичем».
Однако, все сразу же приняли этот порядок без активных протестных действий. Возмущались многие. На словах. Друг перед другом. Тесным, интимным междусобойчиком. Понимали друг друга. Быстро-быстро друг дружке кивая головками.
Однако, покорно и прилежно занимали очередь перед рамками металодетектора. Дескать, «кто тут крайний», «извините, я ещё до Вас занимал». Терпеливо семенили стройными рядками. Предупредительно заранее выворачивали карманы и опорожняли портфели и сумки… А потом расталкивая друг друга локтями пробивались в число избранных — тех, кого пустят в зал. Лишь бы попасть в главный список. Ссорились, ругались, скандалили, мстили друг другу, тянули за одежду, щипали, били — исподтишка, в открытую. Это была «картинка»! Особенно, когда пробивались к человеку с этим главным списком — как на базаре, как в джунглях: кто сильнее, выигрывал. Особенно доставалось от некоторых представителей сильного пола слабому полу. Приняли этот порядок…
Нет, конечно, об этом было в эфире НТВ — и про оцепление, и про затянутое чтение приговора, и про нагрянувшие в эту часть Москвы дорожные работы. Тогда ещё лёгкая критика допускалась. Но именно — лёгкая. Пародия. Light opposition.
25 мая. У здания суда вижу бывшую судью Мосгорсуда Ольгу Кудешкину.
Это женщина-воин.
Отторгнутая Системой.
Запомните её имя! Именно она тот самый человек, который «дискредитировала авторитет правосудия»; «нанесла значительный ущерб престижу профессии судьи»; способствовала «подрыву общественного доверия к судебной системе в России как к независимому и беспристрастному институту; таким образом, теперь многие граждане ошибочно склонны думать, что все судьи в нашей стране беспринципны, необъективны и коррумпированы, что, осуществляя свои полномочия, они преследуют только корыстные интересы или движимы другими собственническими побуждениями» . Да и вообще она «обесчестила судей и судебную систему России».
Нет, это не шутка. Это формулировки из решения Квалификационной коллегии судей Москвы (ККС) от 19 мая 2004 года, которая досрочно лишила Кудешкину судейских полномочий и 1-го квалификационного класса судьи.
Судебная система показательно отомстила Кудешкиной за её принципиальность. За то, что она публично рассказала о «воспрепятствовании осуществлению правосудия» — давлении на суд во время рассмотрения ею дела бывшего старшего следователя по особо важным делам следственного комитета при МВД Павла Зайцева[64] со стороны председателя Мосгорсуда Ольги Егоровой; которая, даже не скрывая, что выполняет указание (!) первого заместителя Генерального прокурора Юрия Бирюкова, требовала у опального судьи вынести правильное решение — обвинительный приговор Зайцеву.
