политический, славянофильский кружок, в котором блистали две незаурядные личности – Анна Тютчева401 и Антонина Блудова, а на вторых ролях к ним примыкала Анна Карловна Пиллар. Отличительной чертой этих новых фрейлин была «прикосновенность к политическим течениям»402.
Лидировала в этом придворном триумвирате фрейлина Анна Федоровна Тютчева. Граф С. Д. Шереметев вспоминал: «Я помню ее худенькой, с узкой талией, с кисловатым лицом; она играла роль, изрекала, критиковала, направляла и всего больше надоедала всем и каждому. Ее поверстали в воспитательницы великой княжне Марии Александровне. В этом звании она еще более расходилась. Недоброжелатели называли ее Ave Tutcheff (святая Тютчева)»403.
Примерно в том же ключе писал о ней известный публицист К. Д. Кавелин: «Меня встретила маленькая особа, с голосом искусственно тихим, с той привычкой внешней сдержанности, за которой придворная жизнь скрывает всё – и хорошее, и худое. Я извинился. Мне убийственно спокойно дали извиниться до конца… После первых вопросов, довольно равнодушных и незначительных. разговор начал принимать понемногу более и более откровенный характер, так что наконец он сделался необыкновенно интересным»404.
Серьезную роль при императрице играла и камер-фрейлина графиня Антонина Дмитриевна Блудова. Она получила прекрасное домашнее образование и рано проявила интерес к литературе. По воспоминаниям графа С. Д. Шереметева: «Она водворилась в Зимнем дворце по смерти своего отца и жила у Салтыковского подъезда. образованная и умная, она отличалась и деятельностью. Разговор ее был содержательный и разнообразный. Она прекрасно писала, и писала по-русски»405. У Блудовой была репутация докладчицы императрицы по патриотическим и православным делам406.
К новым фрейлинам принадлежала и Елизавета Дмитриевна Милютина, дочь всесильного военного министра Дмитрия Алексеевича. Судя по воспоминаниям, она была «из молодых, да ранних. дурна, но бойка и сметлива. Худая, бледная, востроносая, она не прочь была пококетничать и имела влюбчивое сердце. Предметом ее (чувств) был С. П. Боткин».
Но политикой при Марии Александровне фрейлины занимались недолго. По мере того как императрица погружалась в семейные, очень не простые дела, а здоровье ее ухудшалось, при ней появлялись новые наперсницы, мало интересовавшиеся политикой. Кроме того, цесаревич Александр Александрович не сочувствовал политическим игрищам вокруг своей матери. По словам мемуариста, «Тютчеву он не выносил, как и Блудову… Он слишком русский человек, чтобы быть славянофилом»407.
Последний раз фрейлины из окружения императрицы «играли политическую роль» в ноябре 1900 г., когда Николай II, заболев брюшным тифом, балансировал на грани жизни и смерти. В этой ситуации императрица Александра Федоровна впервые вышла за привычный для нее круг домашних забот, примерив на себя «одежды» соправительницы.
По свидетельству «правой руки» министра императорского двора A. А. Мосолова, императрица отдавала приказания непосредственно B. Б. Фредериксу и другим должностным лицам, которые уже затем докладывали о них, причем добавляли, что государыня приказывала о своих распоряжениях не говорить. Все эти приказания передавались фрейлинами А. А. Олениной и С. Орбелиани княгине Е. Н. Оболенской.
Скоро, однако, этих фрейлин оказалось недостаточно, и императрица вызвала из Рима бывшую свою фрейлину княжну Марию Викторовну Барятинскую, с которой государыня тремя годами ранее поссорилась. «Княжна Барятинская, весьма умная и толковая барышня, тогда лет около тридцати, заняла при государыне место ее начальника штаба и всем управляла с большой энергией. Она устранила ненормальность положения, переговаривая с министром и со мной о всех желаниях государыни до отдачи приказаний. При ней эти желания незаметно стали переходить от вопросов, касающихся только так называемых «полковников от котлет», к вопросам, касающимся министров, чем граф Фредерикс ставился иногда в затруднительное положение»408. Однако крепкий организм Николая II одолел болезнь, и «штаб императрицы», состоящий из фрейлин, был расформирован. После этого кратковременного опыта к «политической» помощи фрейлин Александра Федоровна уже не прибегала.
Скандалы фрейлинского коридора
Периодически во фрейлинском коридоре вспыхивали скандалы. Как правило, они были связаны с тем, что к той или иной фрейлине начинал проявлять повышенное внимание кто-либо из подраставших великих князей. Это было совершенно естественно, поскольку мальчики взрослели, а молодые женские лица они могли регулярно видеть только среди фрейлин. Для фрейлин поощрение подобных чувств со стороны великих князей являлось абсолютным табу, однако некоторые в силу тех или иных причин шли на сближение. И юношеские увлечения бывали настолько сильными, что, к примеру, Александр II и Александр III будучи цесаревичами всерьез заявляли о готовности отказаться от трона ради свой возлюбленной-фрейлины. Александр II испытал сильное увлечение фрейлиной О. О. Калиновской, а Александр III – М. Э. Мещерской. Как правило, эти чувства ограничивались платоническими ухаживаниями, и вскоре «проштрафившихся» фрейлин удаляли из дворца, выдавая их замуж. Повзрослев, императоры не обходили своим вниманием «цветник» фрейлинского коридора, периодически завязывая там непродолжительные интрижки. Для фрейлин пребывание в роли «дам для особых услуг» не считалось особенно предосудительным и не мешало замужеству.
Однако иногда отношения великих князей и фрейлин заходили очень далеко. Например, фрейлина А. В. Жуковская родила сына от великого князя Алексея Александровича, который, «желая исполнить долг порядочного человека, хотел на ней жениться… родители этого не позволили!»409. Великий князь так навсегда и остался холостяком.
Дата появления придворных мундиров неизвестна. Н. Е. Волков, специально изучавший в конце XIX в. историю придворных мундиров, констатировал в своей книге, что самое раннее упоминание в источниках о существовании «мундира придворного кавалера» относится к 1802 г.
Однако известен указ от 30 декабря 1796 г., озаглавленный «Описание мундиров придворным чинам и служителям». К сожалению, в нем ничего не сообщалось о том, как выглядели эти мундиры. Их изображения дошли до нас лишь с начала XIX в. На портретах придворных того времени мундиры практически такие же, какие известны на основании законов от 11 марта 1831 г. и 27 февраля 1834 г.
Не были обойдены вниманием императора и женщины. 27 февраля 1834 г. Николай Павлович утвердил описание эталонного дамского придворного туалета. После его смерти и вплоть до 1917 г. в форме этих туалетов никаких принципиальных перемен не последовало. Наряд состоял из бархатного верхнего платья с откидными рукавами и со шлейфом, имевшего разрез спереди, к низу от талии, который открывал юбку из белой материи. По хвосту и борту платья шло золотое шитье, одинаковое с шитьем парадных мундиров придворных чинов. Такое же шитье полагалось вокруг и спереди юбки.
