31. Ясира Арафата беспокоит иракско-иранская война
На середину октября 1980 года и Дамаске запланировано заседание Национального совета Палестины. На повестке дня темы, касающиеся присоединения восточной части города Иерусалима к столице Израиля. Несколько недель назад Менахем Бегин заявил, что городские кварталы, бывшие когда-то арабскими, теперь «навеки» являются составной частью объединенного Иерусалима. От Национального совета ожидают заявлений относительно того, какими мерами палестинцы могут противостоять этому решению правительства Израиля. Однако ответа на вызов, брошенный израильтянами, не последовало. Конфликт, возникший вокруг Шатт-аль-Араб, препятствует созыву Национального совета Палестины.
Война начинается в середине сентября. Иракские войска на десантных катерах и моторных паромах переправляются через реку шириной триста метров. Вначале иранская армия не оказывает сопротивления. На просторах территорий, напоминающих пустыню, разворачиваются танковые соединения, быстро продвигающиеся вперед. Радио Багдада сообщает о колоссальных успехах, провозглашает победу над режимом Аятоллы Хомейни. Как становится известно из передач последних известий, судьба осажденных защитников городов Абадан и Хорамшар решена.
Президент Ирака, Саддам Хусейн, отдал приказ о нападении, так как хотел положить конец пропагандистским лозунгам лидера шиитов Хомейни, который уже много месяцев призывал иракских шиитов — а их в этой стране большинство, — отправить режим Саддама Хусейна туда, «где его место, а именно к дьяволу в ад».
Подвергаемый подобным нападкам режим Ирака состоит из мусульман суннитского направления:. Однако большинстве населения принадлежит к шиитскому направлению — так же, как и большинство жителей Ирана. Разница между религиозными принципами шиитов и суннитов невелика, однако они отличаются друг от друга структурой иерархии: шииты в гораздо большей степени, чем сунниты, подчиняются верующим, пользующимся большим авторитетом. К тому, что сказал и приказал Аятолла, относятся с уважением.
Хоть и не приходилось опасаться того, что иракские шииты могли бы последовать указаниям Аятоллы Хомейни, направленным на свержение суннитского режима, однако Хомейни следовало преподать урок.
В начале войны Саддам Хусейн убежден в том, что власть Аятоллы под ударами иракской армии очень скоро рухнет. Иранские офицеры, которые со времен революции Хомейни живут в эмиграции в Багдаде, дали президенту соответствующую информацию: по их мнению, иранский армейский корпус деморализован и более не в состоянии оказать активное сопротивление.
Похоже, возник благоприятный шанс и для устранения другой проблемы, которая с 1975 года омрачает отношения между Ираном и Ираком. В тот период шах с помощью военного давления и шантажа добился того, что суверенное право на водный путь Шатт-аль-Араб было поделено между двумя прилежащими к нему странами.
До этого момента Шатт-аль-Араб находился в единоличном владении Ирака. Такое особое положение, налагавшее на иранских моряков обязанность на пути к порту Абадан брать на борт иракских лоцманов, возникло в тридцатые годы в результате решения колониальной державы Англии, которая хотела предоставить права пользования своему протеже Ираку. В то время Иран был слаб в военном отношении и не смог оказать сопротивление. Когда же позднее шах имел в своем распоряжении самую сильную в регионе Персидского залива армию, он сумел принудить багдадское правительство к разделению водного пути.
План президента Ирака, направленный на то, чтобы посредством блицкрига покарать Хомейни и вновь получить Шатт-аль-Араб под свой полный контроль, не удается осуществить. Через несколько дней в пограничную область прибывает иранское подкрепление. Военная авиация используется против иракских танковых соединений. В городах Абадане и Хорамшаре, являющихся предметом спора, усиливается сопротивление. Иракские специалисты по пропаганде совершают ошибки: они неоднократно сообщают о захвате важнейших иранских нефтяных месторождений, что не соответствует действительности. Ирак выигрывает сражения, однако закончить войну не может.
Начало войны застает Ясира Арафата на стадии подготовки к заседанию Национального совета. Он сразу ясно видит возможные осложнения. ООП принимала участие в иранской революции. Ее лидеры выражали симпатию к Аятолле Хомейни. Звучал лозунг о том, что «Иранская и Палестинская революции едины». Если они действительно образуют единство, тогда ООП должна быть одной из сторон в конфликте, в который втянут иранский партнер.
Однако Ясир Арафат не может занять позицию в пользу Ирана и против Ирака. Несмотря на все разочарования в период гражданской войны в Иордании в 1970 году, лидеру ООП кажется, что правительство Багдада на его стороне и представляет ООП доказательства своей дружбы.
Ирак принадлежит к тем арабским странам, которые не колебались с оказанием финансовой поддержки, когда финансисты освободительного движения Палестины указывали на потребность организации в денежных средствах.
В интересах сохранения единства всех группировок в рядах ООП Арафат не может созывать Национальный совет в этот момент. Это привело бы к столкновению между сторонниками Ирана и Ирака. Было бы необходимо занять позицию, поддерживающую ту или иную сторону. Заседания закончились бы ссорой. Эта ссора, со своей стороны, оказала бы воздействие на другие органы ООП. Арафату даже видится опасность раскола.
Он не скрывает своего разочарования тем, что вновь сражаются друг с другом два исламских государства. В братоубийственной войне расходуется человеческий и материальный потенциал, который лучше было бы использовать для борьбы претив «врага ислама», против Израиля. Его надежда на то, что Иран применит свою военную мощь в защиту дела палестинцев, не может осуществиться, пока Иран нуждается в оружии и людских резервах для отражения иракской агрессии.
То обстоятельство, что Арафат находится в хороших отношениях с обеими враждующими сторонами, дает шанс выступить посредником в конфликте: глава ООП предлагает свои услуги. Вскоре после начала войны у Шатт-аль-Араб он посещает столицы. Его призыв к братским арабским государствам проявить здравый смысл и найти общий язык друг с другом в Тегеране не услышан. Арафат вынужден принять к сведению, что спор имеет глубокие корни.
Руководство иранского режима посылает проклятия по адресу «шайки безбожников», находящейся у власти в Багдаде; мир с этими «врагами религии» совершенно исключен. В Багдаде Саддам Хусейн и его приверженцы ругают «проклятых набожных дьяволов», которые в своем фанатизме утратили всякий рассудок. Арафат держится подальше от этого адского котла взаимных проклятий. Таким образом он избегает опасности быть втянутым в пожар войны у Шатт-аль-Араб.
