по шоссе в ту сторону, мимо не проедешь.
Я поблагодарил и поехал дальше. Спустя несколько минут перевалил за холм, и перед моим взором раскинулась огромная территория с приземистыми тюремными зданиями, опоясанная по периметру километрами блестящей на солнце колючей проволоки. Над строениями возвышалась снежно-белая водокачка, напоминающая исполинских размеров гриб.
Громадный комплекс смотрелся как кадр из научно-фантастического фильма. В подобных декорациях обычно обнаруживается подземная лаборатория, где демонический ученый смешивает смертельные яды.
Я съехал с автострады на длинную извилистую дорогу к стоянке. Из прерии дул сильный южный ветер, заставлявший молодые деревца вдоль дороги сгибаться в три погибели. Из окна машины виднелись приникшие к земле стайки ворон и воробьев, пытающиеся спастись от яростных порывов. На высоченном флагштоке у сторожевой башни болталось медное крепление. Оно билось о мачту в каком-то завораживающем ритме, который пронизывал все вокруг.
Я прошел по забетонированной пешеходной дорожке, стараясь не смотреть, как сурового вида женщины прихорашиваются в своих машинах и грузовичках. Входные двери были сделаны из толстого стекла. Из-за ветра пришлось максимально надавить на них, чтобы открыть.
Первым, что попалось мне на глаза, была стеклянная витрина с поделками обитателей Эльдорадо. На одной из полок расположилась целая коллекция амулетов — «ловцов снов», сделанных из ниток и палочек. По индейским преданиям, они защищают от дурных снов. Просто вешаешь такой над кроватью, и кошмары запутываются в нитках, так и не успев дотянуться до твоей головы.
Стало интересно, пользовалась ли ими когда-либо дочь Рейдера. Мне говорили, что она увлекается полицейской тематикой, и я написал ей письмо с предложением ответить на несколько вопросов об отце. Ответа так и не дождался. «Бог знает, может, это ей и пригодится. Куплю один на выходе и отправлю по почте», — подумал я.
Затем подошел к большой стойке, за которой стояла молодая женщина, объяснил причину визита и получил несколько листков бумаги.
— Нужно их заполнить, — сказала она.
Я присел на деревянную скамью и принялся заполнять формы. Вокруг толпились люди — посетители опускали в настенные автоматы наличные деньги и выгребали металлические жетоны, которыми можно расплачиваться в тюремной лавке. Шум стоял, как в зале игровых автоматов лас-вегасского казино.
Я вернул листы сотруднице, и через пару минут она снова подозвала меня к стойке. У нее были вопросы.
— Кем вы приходитесь этому заключенному?
— Друг, — ответил я, понимая всю нелепость слов о дружбе с Деннисом Рейдером.
— Ваш род занятий?
— В прошлом агент ФБР.
Она вписала в бланк «следователь», еще раз перечитала, затем извинилась и исчезла за дверью в служебное помещение, где сидели несколько человек. Вернулась почти сразу.
— Похоже, есть проблема, — сообщила она.
Хотя я и допускал подобное, сердце тревожно забилось. Стараясь выглядеть максимально непринужденно, я улыбнулся. Она опять проследовала в офис и вернулась оттуда буквально через полминуты.
— Собственно говоря, есть две проблемы.
Я и слышать не хотел подробностей.
Поэтому начал сыпать именами больших начальников полиции штата и Управления исполнения наказаний, которые либо лично помогали попасть сюда, либо были в курсе моих намерений.
— Может, вы позвоните им? У меня есть все телефоны. Думаю, им будет интересно узнать, как меня здесь мурыжат, — предложил я, искренне надеясь, что она не станет этого делать.
Сотрудница совершила еще несколько походов в офис и обратно.
— Вам туда, — сообщила женщина, указывая на металлическую дверь в углу помещения.
Я открыл ее, прошел через металлодетектор и направился дальше по внутреннему проходу, облицованному пуленепробиваемым стеклом. Тюрьма Эльдорадо не производила столь же пугающего впечатления, как Аттика или Сан-Квентин [46]. Здесь было чисто, светло и похоже на новостройку. Пахло свежей краской, а не застоявшейся мочой. И в отличие от практически всех известных мне тюрем здесь ухаживали за газонами.
Охранник в конце перехода поставил мне на руку какой-то невидимый штамп, и я прошел в помещение, похожее на столовую в муниципальном колледже. Мужчины и женщины сидели друг напротив друга за длинными столами и негромко разговаривали. Некоторые обитатели этих стен в тюремных робах и голубых футболках держали на коленях детишек. Особо опасным вроде Рейдера недоступна роскошь очного общения с посетителями. «А эти парни, наверное, лучшие из худших», — подумал я.
Из-за очередной стойки мне помахала другая сотрудница. Я отдал ей бумаги, она изучила их и объявила:
— У вас два с половиной часа.
Ее слова не понравились стоявшей поблизости крупной женщине в обтягивающих шортах.
— Слушайте, так нечестно! Это почему ему два с половиной часа, а мне всего один? — раскричалась она.
Я посмотрел в ее злые глаза. Она держала за руку пухлощекого малыша в грязной футболке с принтом.
— Я ждал тридцать лет, чтобы поговорить с этим парнем, — ответил я и увидел, как выражение ее лица смягчилось.
Я не уеду отсюда, не поговорив с Рейдером. Если он решил отменить интервью, это его право. Но я слишком долго ждал, проделал слишком долгий путь и преодолел слишком много препятствий, прежде чем здесь оказаться.
Один охранник вручил мне ключ от ячейки камеры хранения и велел оставить бумажник и солнечные очки. Другой провел к четырем кабинкам в дальнем углу помещения, настолько тесным, что в них едва помещался стул. Присев, я обнаружил на столе перед собой два телемонитора, поставленных друг на друга. Над ними висела миниатюрная камера с объективом, напоминающим ствол 12-го калибра. Верхний монитор показывал меня, и именно это изображение должен видеть Рейдер. На нижнем экране была невзрачная комната с кремовыми стенами. Посреди помещения стоял пустой стул. Зарешеченное окно на дальней стене светилось тусклым белым светом. Мне захотелось спросить у охранника, в какой части тюрьмы расположена комната на экране, но не решился. Здесь все выглядели помешанными на мерах безопасности, понятно, что такой вопрос вызовет дополнительную нервозность.
Комната была пуста. Я просидел еще несколько минут, дивясь жаре и духоте в помещении. Чувствовалось, что рубашка начинает пропитываться потом. Время шло… «Ну и где носит этого чертова Рейдера?» — думал я. Подошел охранник и извинился за задержку. Что-то было не так с аудиосвязью между помещениями.
В ожидании гостя вспомнилось, что говорила накануне Касарона. В последнее время Рейдер помрачнел. Несколько дней назад один из соседей по блоку особо опасных преступников решил шутки ради подделать подпись Денниса на форме отказа от реанимации [47]. Такой вот тюремный юмор. Вскоре в камеру к Рейдеру зашел один из надзирателей убедиться, что он действительно подписал документ. Деннис долго разглядывал бумагу, потом несколько раз перечитал ее, а затем сообщил, что подпись липовая.
— Вот
