Но пока еще есть силы, хочется разрешить эту ситуацию, чтобы она не зашла в тупик. Хотя он и считает, что все в жизни более или менее ему безразлично: мужчины, женщины и события. «Вот мое истинное кредо, и прибавлю, хотя вы и усомнитесь в этом, что я дорожу собой не больше, чем другими. Все в мире — скука, шутовство и ничтожество».
Прочитав его письмо, она запишет под его впечатлением в свой дневник 30 апреля 1884 года:
«Я тоже печальна, и мне кажется, что, несмотря на мою живопись, мою скульптуру, мою музыку, мою литературу, я скучаю».
Вывод напрашивается сам собой: давайте скучать вместе. Он настойчиво ищет встречи:
«В каких кругах вы бываете — орлеанистских, бонапартистских или республиканских?
Я знаюсь со всеми тремя».
Они и в этом похожи, она сначала была легитимисткой, потом, когда увлеклась Полем де Кассаньяком, переродилась бонапартистку, потом, разочаровавшись в нем и присмотревшись к Гамбетте, стала республиканкой. По большому счету, ей все равно, как и ему; образно говоря, она бывает во всех трех кругах.
«Хотите я буду ждать вас в музее (Ха! Это первое место встречи, которое он предлагает, вот и скажи, после этого, что он не знает, с кем переписывается — авт.), в церкви и на улице?
В этом случае я поставил бы только одно условие: не ждать напрасно женщину, которая не явится на свидание. Что вы сказали бы о встрече в театре без знакомства со мной?
Я сообщил бы вам номер своей ложи и пошел бы с друзьями. Номера вашей вы не скажете. А на следующий день вы могли бы написать мне: «Прощайте, сударь»…
Целую ваши ручки, сударыня.
Ги де Мопассан».
Это последнее его письмо, и долгое время она считалось последним письмом в переписке. Все думали, что Мария переписку прервала. Но были и такие, кто считал — переписка прервалась, начались встречи. В 30-е годы, на волне интереса к Башкирцевой, вызванной 50-летием со дня ее кончины, в Австрии был снят художественный фильм о романе мадемуазель Башкирцевой и Ги де Мопассана, вызвавший бурные протесты со стороны ближайших родственников Башкирцевой, господина и госпожи Немировских. Они наняли адвоката, который пытался запретить в судебном порядке показ фильма в Париже, где его в марте 1936 года в «Гран синема» квартала Этуаль представлял Марсель Прево, член Французской академии.
— Я только что посмотрел фильм о моей кузине, Марии Башкирцевой, — сказал месье Немировский корреспонденту газеты. — Я был ужасно огорчен. Порой я не верил своим глазам. Мария Башкирцева, которая в памяти нашей семьи сохранилась, как образец чистоты и целомудрия, как святая, представлена в фильме любовницей Ги де Мопассана. Я должен положить конец демонстрации фильма, который вместо того, чтобы продлить память о чистоте, дает такое вульгарное представление о ней.
К слову сказать, запретить фильм месье Немировскому не удалось. Мы не знаем, в какой степени родства он был с Марией, знаем только, что у Немировских были землевладения в Полтавской губернии, неподалеку от Башкирцевых, а корреспонденту, пришедшему к ним в дом в XV квартале Париже на улице Грамм, супруги показывали некоторые реликвии, оставшиеся от Муси: пару туфель из розового атласа, браслет, брошь, кольца и рамку для фотографий. Кроме этого, был у них и неоконченный портрет графини Тулуз-Лотрек (урожд. Дины Бабаниной), а также рисунок девочки Бастьен-Лепажа.
Но вернемся к нашим дуэлянтам. Не могла Мария прервать переписку просто так. Ведь говорил же Ги де Мопассан через несколько лет после ее смерти, что мать Марии предлагала ему передать какие-то неотправленные письма Марии, но он не стал встречаться с этой назойливой особой.
Итак, последнее письмо Марии, напечатанное у Колетт Конье, потом в сборнике «Ги де Мопассан. Знакомый и незнакомый» на русском языке, с некоторыми поправками и уточнениями перевода, которые необходимо сделать:
«Думая, что вы обманываетесь. И я настолько добра, что говорю вам об этом, хотя после этого вовсе перестану быть для вас интересной, если и была когда-либо таковой. Я ставлю себя на ваше место. На горизонте возникает незнакомка. Если приключение удается, она мне быстро опротивеет, а если — нет, какой смысл тратить на нее время.
Занять третье положение, к несчастью, мне не удалось, в чем я признаюсь вам со всей искренностью, поскольку мы заключили мир.
Самое забавное, что я вам говорю только правду, а вы воображаете, что я мистифицирую вас.
Я не бываю в кругах республиканцев, хотя сама — и красная республиканка.
Нет, я не хочу вас видеть.
А вы, неужели вы не хотите позволить себе хоть немного фантазии, вместо своих парижских гнусностей? Немного ненавязчивой дружбы?
Я не отказываюсь видеть вас и устрою это, не уведомляя вас о встрече. Если вы будете знать, что вас намеренно разглядывают, у вас будет глупый вид. Нужно избежать этого.
Ваша земная оболочка мне безразлична, а моя для вас? Допустим, у вас плохой вкус и я не покажусь вам обворожительной, неужели вы полагаете, я останусь этим довольна, как бы ни были чисты мои намерения?
В один прекрасный день, не знаю в какой, я даже надеюсь удивить вас. В ожидании этого дня, если наша переписка утомляет вас, давайте прекратим ее. Однако я оставляя за собой право написать вам, если мне голову придут какие-нибудь сумасбродные мысли.
Вы не доверяете мне, это вполне естественно. Что ж, порекомендую вам испытанное средство консьержек, чтобы удостовериться, что я не из их числа (Хотя много раз пользовалась этим средством консьержек — авт.). Подите к гадалке и дайте понюхать мое письмо — она скажет вам мой возраст, цвет волос, из какого я круга и т. д. И вы напишете мне, что она порассказала вам.
Скука, жалкое шутовство! Ах, сударь, и я страдаю от того же, но оттого, что я… я мечтаю достичь чего-то грандиозного, что мне еще не … удается. Должно быть, и у вас та же причина.
Мне не достает прямодушия, чтобы спросить о вашей тайной мечте…»
Она признается, что трудно решится на встречу после такой переписки, вот так, просто придти и сказать: это я! Однако, она надеется все-таки удивить его в один прекрасный день. Не надо забывать, что хотя ее картину поначалу повесили плохо, потом ей все-таки удалось с помощью друзей ее перевесить и она надеется на медаль, а значит, и на славу. Салон открывается, а потому переписку она может временно прекратить, она вернется, но на белом коне: вот будет удивление!
Есть и еще одна причина, прочему она не может встретиться ним сейчас. Со здоровьем действительно крах. Она понимает, что заражена безвозвратно. Она прижгла себе грудь с обеих сторон, и ей нельзя будет декольтироваться в продолжении четырех месяцев. О каком романе теперь может идти речь, даже если бы очень и хотелось, как можно в первый раз появиться перед мужчиной с испорченной грудью. И самое главное, что время от времени придется повторять эти прижигания. Надо начинать серьезное лечение, она готова на все:
