Необходимо было во избежание всяких случайностей разоружить воинские части, которые могли бы поднять мятеж против Советов, и в первую очередь разоружению подлежал автобронедивизион с его двенадцатью броневиками.
В ноябре по указанию В. И. Ленина в Харьков из Петрограда прибыл отряд матросов революционного Балтийского флота и красногвардейцев, под командованием Антонова-Овсеенко, видного военного деятеля большевистской партии, активного участника Октябрьского переворота. Прибыл на помощь харьковским большевикам с севера еще один красногвардейский отряд в составе пехотного подразделения и кавалерии. Этим отрядом командовал большевик Сивере. Объединенные силы 30-го полка, 232-го полка, 1-го саперного полка, отряды харьковских красногвардейцев, руководимые Рудневым, получили сильную военную поддержку.
21 ноября в Харьковском Совете был переизбран исполнительный комитет. Впервые за все время существования Совета большевики получили в нем абсолютное большинство — 19 мест из 33. Председателем Совета был избран Артем.
Постепенно все крупные заводы Харькова переходили в руки рабочих. Несмотря на эти успехи еще совсем юной советской власти, положение в целом оставалось тревожным. Ударные батальоны корниловцев спешили на Дон к Каледину, их путь пролегал через левобережную Украину. Харьков лежал на этом пути. Необходимо было встретить врага и дать ему отпор. Николай Руднев сформировал из солдат 30-го полка, саперного и артиллерийского дивизионов и из красногвардейцев особый отряд в 500 человек. Отряд этот выдвинулся на север, в Белгород, откуда ожидались белогвардейцы. В Белгороде в бою с корниловцами плечом к плечу с харьковчанами сражались московские рабочие. Отряды корниловцев были разбиты. Но новая туча надвигалась на революционный Харьков: вокруг города рыскали гайдамаки — кулацкие отряды Центральной рады. В самом Харькове зашевелились петлюровцы из 2-го украинского полка и автобронедивизиона.
Главарь харьковских украинских националистов агент Петлюры и Центральной рады Петренко на заседании Совета нагло сказал: «Если мы с вами, большевиками, не договоримся о власти, то придется говорить оружием».
Артем принимает решительные меры по устранению угрозы со стороны войск Центральной рады. Усиливаются караулы Красной гвардии на почте, телеграфе, в управлении железных дорог. Город патрулируется большими нарядами красногвардейцев. Не дремлет и штаб Антонова-Овсеенко, расположенный в вагонах на седьмой линии Южного вокзала. Все приведено в боевую готовность.
Тем временем в городской думе на совместном заседании партийных комитетов большевиков, меньшевиков, эсеров, бундовцев и украинских эсеров происходит крупный разговор. Собрание началось в 10–11 часов утра. Первым выступил его инициатор меньшевик Рубинштейн. Он пугал присутствующих конфликтом между партиями, представленными в Совете.
Один из боевых товарищей Артема, Сильвестр Иванович Покко, участвовавший в межпартийном совещании, оставил воспоминания об этом эпизоде послеоктябрьской жизни Харькова.
Рубинштейн с трибуны совместного заседания предупреждал своих слушателей о возможности серьезного кровопролития и призывал во избежания этого к мирной договоренности.
— Большевики уже захватили Южный вокзал и центральный телеграф, — жаловался Рубинштейн, — и будут, вероятно, и дальше проявлять тенденцию к захвату власти. Я прошу большевиков выставить свои требования для совместного обсуждения, чтобы стало ясно, что нас ожидает в ближайшем будущем, — заключил он свою речь.
Большевики не заставили себя ждать с ответом. К трибуне подошел Артем и в самых сжатых словах выставил требования своей партии. Они заключались в следующем:
1. Не выселять насильственно из Киева русских солдат и вообще русских граждан.
2. Не препятствовать свободному продвижению отрядов Красной гвардии в Донбасс, на помощь рабочим в их борьбе против Каледина.
3. Не мешать свободному пропуску хлеба в Россию для снабжения голодающих рабочих.
4. Не чинить препятствий свободному пропуску сырья и топлива в Россию.
С ответом на эти требования большевиков выступил, по словам товарища Покко, сам Петлюра, в военной шинели, худой, высокого роста:
— Против пропуска отрядов Красной гвардии в Донбасс мы не возражаем, но при условии, что в каждом отдельном случае нас должны предупредить о таком передвижении сил Красной гвардии.
В этом месте своих воспоминаний Покко делает вполне уместное замечание: «Не особенно трудно догадаться, что мы должны были предупреждать Петлюру о передвижении наших отрядов, а он тотчас же информировал бы об этом штаб Каледина».
Петлюра, если это был он, или кто-то из штаба петлюровцев продолжал отвечать на требования Артема:
— Выселять русских солдат и вообще русских граждан из Киева мы не будем. Что же касается пропуска сырья и хлеба в Россию, то в данном случае мы не будем препятствовать, но и не будем содействовать…
Ответ этот, естественно, большевиков не удовлетворил. Но дискуссия продолжалась и затянулась на многие часы. А это как раз и устраивало Артема, ибо в это время за стенами городской думы велась подготовка к захвату автобронедивизиона, и чем дольше затягивались споры, тем лучше.
Меньшевики требовали вывода из Харькова отряда Сиверса.
«Время шло, приближался вечер, — пишет товарищ Покко, — кто-то предложил перейти в зал Дворянского собрания. Перешли туда, говорильня продолжалась. Внесено было предложение сделать перерыв, ибо большинство должно идти на заседание горсовета. Решено вновь собраться в 12 часов ночи».
Под вечер на вокзал ушел большой отряд красногвардейцев якобы для отправки в Донбасс. Отъезд красногвардейцев из Харькова должен был успокоить расстроенные нервы эсеров, «меков» и прочих «партнеров» большевиков по Совету.
Наступила ночь. Снова собрались спорщики для обсуждения набивших оскомину вопросов. Артем заявил оппонентам, что большевикам необходимо посоветоваться на своем комитете.
Артем, Сиверс и другие товарищи поднялись выше этажом.
Артем высказал опасение, удастся ли красногвардейцам захватить бронедивизион, и не направить ли км в помощь полк, стоявший на Москалевке. Товарищи Сиверс, Рухимович и Бош успокоили Артема. Одновременно с захватом автобронедивизиона намечалось разоружение петлюровского полка, ликвидация штаба петлюровцев, арест военных главарей контрреволюционных организаций.
К Мироносицкой улице, где расположились петлюровские броневики, стягивались красногвардейские отряды. Весь квартал был оцеплен, напротив въезда в автобронепарк расположились главные силы атакующих, с пулеметами и бомбами. Не ожидавшие нападения гайдамаки мирно почивали.
