— А ты подал предложение на свое устройство? — спрашивал я.
— А зачем подавать? — в свою очередь спрашивал меня рационализатор. — Для того чтобы нажить уйму хлопот, выпрашивать у начальства акты о внедрении и в конце концов стоять в очереди за десяткой или пятеркой? Нет уж, увольте! Мы со сменщиком сейчас сделали все, что надо, и работаем спокойно, и детали все выходят отличного качества, а рацпредложение мы подавать не будем. Пробовали, знаем, что это такое!
С болью в душе выслушиваешь такие речи, но чувствуешь, что собеседник-то, пожалуй, прав: сам не раз попадал в подобное положение.
Конечно, не следует думать, что с абсолютно всеми рацпредложениями дело обстоит именно так. Рационализаторов у нас тысячи, и многим удается своей энергией и упорством «пробивать» предложение и доводить его до внедрения. Большую помощь в этом деле оказывали заводские советы новаторов, а также и бывший Московский совет новаторов. Последний обычно «вступал в бой», когда эффективное рацпредложение можно было внедрить на многих московских заводах. Но вернемся на завод имени Яна Швермы. Одной из целей нашего посещения этого завода было ознакомление с чешским патентом, на который я обратил внимание еще на конференции в Жилине. Назывался он так: «Накатывание внутренней резьбы».
С накатыванием наружной резьбы мы давно знакомы, и оно успешно применяется на многих наших заводах. Преимущества этого метода по сравнению с нарезанием винтов плашкой и резцом общеизвестны. Накатанные винты служат во много раз дольше, чем с нарезанной резьбой. Но ведь резьбовое соединение состоит из пары винт — гайка. Винт у нас получается с уплотненной долговечной резьбой, а гайка — по-прежнему с рыхлой нарезанной резьбой, да еще и с надирами, зачастую остающимися от метчика. Значит, повышения долговечности соединения почти не получалось. Нужно было добиться, чтобы и гайки были с уплотненной накатанной резьбой.
Когда по возвращении на Родину я начинал говорить специалистам о гайках с накатанной резьбой, то все предполагали, что речь идет о гайках диаметром 40-60 мм, в которые чехам как-то удалось впихнуть накатные ролики. На самом же деле на заводе имени Яна Швермы накатывали внутреннюю резьбу диаметром от 1 мм с шагом 0,25 мм и до 20 мм с шагом 1,5 мм.
Нам показали процесс изготовления накатников и процесс самого накатывания. Никаких роликов, конечно, не было. Да и какой ролик всунешь в отверстие диаметром 1 мм? Все было очень просто: вместо метчиков употреблялись так называемые накатники, которые выдавливали резьбу без стружкообразования. Если посмотреть на накатник с торца, то он представлялся в виде равностороннего треугольника с плавно закругленными сторонами. Этот профиль одинаков как по наружному, так и по внутреннему и среднему диаметрам резьбы.
При работе накатниками отверстие сверлится не по внутреннему диаметру резьбы, а по среднему. Накатник имеет заборный конус с таким же профилем, если смотреть с торца, и с полной высотой резьбы.
Я сразу понял, какое большое будущее у этого изобретения, и вцепился в него, что называется, обеими руками. В то же время меня не оставляла мысль: где-то в нашей стране я уже видел нечто подобное. Но где и когда я это видел, вспомнить не мог.
Вениамин Матвеевич Ремизов не разделял моего мнения о важности накатников.
— Вот магнитные люнеты — это вещь! — говорил он. — А накатники — это миф, пыль в глаза, не более!
— Вот когда вернемся домой, ты и займись магнитными люнетами, а я добьюсь широкого внедрения накатников, — возражал я. — Тогда и увидим, какой инструмент у нас привьется, а какой — задержится.
Я понимал, что без точных расчетов, рабочих чертежей, подобной технологии и, наконец, без образцов накатников мне ничего не удастся сделать на наших заводах.
Очень деликатно я спросил у начальника технического отдела, не может ли он дать мне все эти данные. Тот ответил так: — Это является чехословацким патентом, патент уже куплен Англией, Бельгией и другими странами. Потом он добавил, что у него сейчас нет чертежей, и привел еще несколько причин, по которым он не может дать документацию. Его вежливый отказ еще более убедил меня, что накатники — вещь важная.
После показа в работе метчика-протяжки в одном из цехов завода мы опять собрались в техническом отделе. Начальник отдела через переводчицу сказал:
— Мы очень заинтересованы в получении такого производительного инструмента, как ваша метчик-протяжка. Не могли бы вы оставить нам образцы и чертежи на этот инструмент?
Я посоветовался с Миланом Жиаком, и тот вынес такое решение:
— Товарищ Данилов оставит вам образцы и чертежи метчика-протяжки, а вы дадите ему полное описание патента на накатывание внутренней резьбы. Национальный
Дом техники оформит этот обмен патентами в Управлении внешних сношений.
Такое решение всех устраивало. Мне дали несколько накатников и толстый альбом с полным описанием процесса накатывания внутренней резьбы. Я оставил чехам три метчика-протяжки и рабочие чертежи на них.
С точки зрения юридической я действовал правильно: у меня была бумага совнархоза, в которой говорилось, что я могу оставить в ЧССР образцы своего инструмента в подарок чешским новаторам. Вместо подарка я произвел честный обмен.
Я был доволен, хотя и не был удовлетворен до конца. Дело в том, что на многих чехословацких заводах я видел, что токари и слесари употребляют для нарезки резьбы, накатывания, развертывания, протягивания и им подобных операций какую-то фиолетовую, приятно пахнущую густую жидкость. Чистота поверхности после этих операций получалась замечательная на любом материале. Я спросил, что это за фиолетовая смазка.
— Это смазка «Акво», — сказала переводчица. — Она повышает чистоту обработки на два класса против всех других известных смазок. Это чешский патент.
На мой вопрос, можно ли попросить рецепт этой «Акво», Милан Жиак только руками развел. Видимо, в моих новшествах он не находил больше ничего такого, на что можно было бы обменять еще один патент.
Но мы были гости, а он — добрый хозяин, и он сказал:
— Мы вам дадим с собой целый бидон этой смазки в подарок. Его вам привезут в Прагу прямо к самолету, когда вы будете улетать домой.
И в самом деле, смазка была доставлена вовремя, прямо к самолету. Позже она не раз выручала многих токарей и слесарей нашего завода, да и сейчас иногда выручает. Но состава ее мы не знаем.
Путешествуя по дорогам Чехословакии в просторной «Татре» со своими радушными хозяевами, мы чувствовали себя очень хорошо. Мы немного освоились с чешским языком, а Милан Жиак тоже чуть-чуть говорил по-русски. В общем, мы могли кое-как понять друг друга и без переводчика.
