– Сейчас говорят о кризисе инвестиций в энергетику во всем мире. В связи с этим у многих независимых отраслевых аналитиков и представителей инвесткомпаний возникают сомнения, что вы сможете привлечь достаточное количество инвестиций в российские энергоактивы. Насколько оправданы такие оценки?
– Я согласен, что сейчас есть симптомы кризиса в энергетике всего мира. Но при всех общих свойствах энергосистем есть одна вещь, которая абсолютно фундаментально отличает российскую электроэнергетику от любой другой. Во время одного из наших роад-шоу один инвестор задал вопрос, вы тут рассказываете, реформы, либерализация, разделили, потом слили и что? Чем вы вообще лучше, чем немецкое пиво или израильская медицина? Вот я думаю, мне в медицину в Израиле вложить, в пиво в Германии или к вам? Ответ вот в чем: ни одна электроэнергетика в мире, кроме российской, не находится сегодня в очевидном процессе, который называется «из полного нерынка в полный рынок». Это совершенно уникальное ее свойство. У нас сегодня при всех наших успехах средняя цена киловатта $350, а цена киловатта в Восточной Европе – $800, в развитых странах – $1,5 тыс. Я абсолютно уверен, что динамика в сторону $800 и $1,5 тыс. – это ровно то, что мы получим в следующие несколько лет, потому что активно идем из нереформы в реформу. Активы, погруженные в нерыночную среду, да еще регулируемую государством, всегда недооценены. По мере погружения их в рыночную среду, по мере того, как инвестор начинает видеть, что это всерьез, они получают колоссальный рост. Это наше главное конкурентное преимущество. Это то, на чем мы точно выиграем мировую конкуренцию за инвестиции в энергетику, в которую, вы совершенно правы, сейчас вступает весь мир.
– РАО ЕЭС в последнее время активно избавлялось от непрофильных активов, через полтора года компания перестанет существовать. Зачем вы в такой ситуации купили «Силовые машины»?
– Это решение проходило очень непросто. Было непонимание, сомнение, споры. Но мы рассматривали его для себя как абсолютно стратегическое. А дело было полтора года назад, когда и инвестиционная программа у нас была еще в тумане. И частная генерация была в тумане вместе с рынком. Сегодня я абсолютно уверен, что решение было правильным.
– Почему?
– Потому что стратегически мы попали «в десятку». Энергетическое оборудование – сердцевина всей инвестиционной стратегии энергетики. Мы сформировали новую команду менеджеров. Назначение топ-менеджера РАО ЕЭС Бориса Вайнзихера генеральным директором «Силовых машин» – очень трудное решение просто из-за физических объемов нагрузки на одного человека, но единственно возможное на этом переходном этапе. Перед новой командой была поставлена задача – разработать стратегию, и ее разработали. Она состоит в следующем, назовем ее 4 на 4 – за 4 года в 4 раза увеличить выпуск основных видов оборудования. Это паровые турбины, в том числе для атомных электростанций, гидравлические турбины, турбогенераторы, гидрогенераторы и плюс существенное расширение линейки газовых турбин. Сейчас создаем газотурбинный дивизион.
– Но «Силовым машинам» нужны инвестиции, как их планируется привлечь?
– Мы знаем, сколько нужно средств, и знаем, как мы их получим. «Силовые машины» проведут допэмиссию акций. Акции предложат всем акционерам, в том числе трем основным – РАО ЕЭС, «Интерросу» и Siemens. Мы приглашаем наших партнеров поучаствовать в допэмиссии с сохранением долей, чтобы у каждого акционера был сохранен блокпакет. Остальное планируется разместить по открытой подписке. Предварительные консультации показывают, что акционеры «Силовых машин» поддерживают эту идею. У нас простая логика. РАО ЕЭС покупало блокпакет «Силовых машин», когда компания стоила $400 млн. Мы заплатили $100 млн. Если вы заглянете сегодня в РТС, вы увидите, что компания стоит уже $1 млрд (согласно котировкам на конец 2006 года, $1,03 млрд – Ъ). Это означает, что с точки финан совой логики мы уже все окупили. Но выкупив сегодня допэмиссию, через два-три года акционеры получат еще одно кратное увеличение стоимости своих пакетов. Я хочу, чтобы «Силовые машины» стали одним из крупнейших частных российских производителей на рынке оборудования, конкурирующих с мировыми грандами. У них будет новейшее оборудование, компания будет обеспечена заказами. А в 2008 году я предложу совету директоров РАО ЕЭС продать долю в «Силовых машинах».
– Когда пройдет допэмиссия?
– В первой половине 2007 года.
– В каком объеме?
– Думаю, что минимум $300 млн. Всего на реализацию стратегии «Силовых машин» надо в три раза больше. Остальные источники мы тоже понимаем.
– Насколько «Силовые машины» готовы к реализации новой стратегии?
– Это хороший вопрос. Я считаю, что в «Силовых машинах» за прошедшие годы было сделано много полезного. С советских времен там была сильнейшая инженерная команда, она сохранилась. Это то, что было раньше и не потеряно. Потанин ская команда прибавила бизнесовую логику. Но по объективным причинам не было самого главного – того, что называется развитием. Было сохранение, удержание, структурирование. Сейчас будет взрывной рост. Основа точно есть. Я много времени провел на заводах «Силовых машин» и видел людей, от станочников до директоров, и я понимаю, что они точно за такую задачу возьмутся. Это у них в глазах. Но в то же время совершенно ясно, что главным узким местом сейчас будут не деньги и заказы, а кадровый потенциал. Главное, что нам нужно, – это высочайшей квалификации инженеры, конструкторы, технологи, рабочие. Но я считаю, что в Петербурге эта задача точно разрешима.
– Получат ли «Силовые машины» преимущества в ходе тендеров на поставки оборудования для РАО ЕЭС?
– Нет. Все на общих основаниях с Siemens, General Electric, Alstom, Mitsubishi.
– Но ведь у вас очень много проектов, например, та же Калининградская ТЭЦ, для которых «Силовые машины» и другие российские заводы вообще не могут произвести оборудование.
– Это не так. На Калининградской ТЭЦ стоят две газовые турбины, произведенные на «Силовых машинах» по лицензии Siemens, паровая турбина и генераторы самих «Силовых машин», котел-утилизатор Подольского машиностроительного завода. Но объем задач, который перед нами стоит, не ограничивается энергомашиностроением. Ведь строительство станций – это не только турбины, котлы, теплообменники. Дальше начинается общестроительная часть – инжиниринг-проекты, тепломонтаж, электромонтаж, наладка и поверх всего этого EPCM-услуги, то есть энергообъект под ключ. И сейчас идет такая пока не видимая глазу масштабная структуризация всех участников этого рынка, чтобы вобрать в себя все – от машиностроения до сервиса и инжиниринга. Серьезные люди поняли, что у нас только в 2007 году будет $15 млрд заказа, что у нас все всерьез и надолго. И они начинают структурировать эти сектора. В ряде случаев я понимаю, что мы не сможем быстро получить адекватное российское предложение. Значит, будет импорт. Тем более что уже понятно, что после нашей инвестпрограммы до 2010 года программа электроэнергетики на 2011–2015 годы будет примерно втрое больше. Всего получится почти 100 тыс. МВт за 10 лет. А сейчас установленная мощность РАО ЕЭС 150 тыс. МВт. Масштабы впечатляющие.
