Лаврин Капуста также побывал на обедне. Дождавшись, пока царь, осеняемый хоругвями и образами, при звоне колоколов покинул церковь и в сопровождении духовенства и мирян направился в Грановитую палату, он на правах именитого гостя тоже поспешил туда.
Палата была полна людей. Царь сидел на троне в парадном одеянии. По бокам расположились духовные — патриарх Никон, митрополит Сильвестр Крутицкий, сербский митрополит Михаил, почетные архимандриты и игумены, бояре, окольничьи, думные дворяне, стольники, стряпчие, московские дворяне, дворяне городовые, боярские дети. Были здесь гости и торговые люди, выборные из посадов и уездов, стрельцы.
Собрался Земский собор для решения важнейших дел государства. Он должен был рассмотреть два вопроса: о «неправдах» польского короля и шляхты и об обращении гетмана Богдана Хмельницкого с просьбой о воссоединении Украины с Россией.
На видное место перед царским троном вышел думный дьяк Алмаз Иванов. В руках его был свиток. Он низко поклонился царю, всему собору и, получив молчаливое согласие царя, поднял свиток, развернул и, держа двумя руками перед собой, стал читать, четко выговаривая слова и стараясь, чтобы они были слышны во всех концах палаты.
Собору было доложено «о неправдах Яна-Казимира и панов рад», которые «имянования и титлы» «великого государя нашего царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Руси самодержца» злоумышленно искажают: «в изданных в Речи Посполитой книгах были напечатаны злые бесчестья, и укоризны, и хулы о России и русском народе… А Владислав король написан избранным великим князем московским мимо вечного докончания…»
Алмаз Иванов сообщил собору, что польский король Ян-Казимир, «забыв вечное докончание, умышляя над Московским государством злые неприятельские замыслы, ссыпался[97] с общим христианским неприятелем с крымским ханом почасту и всякими вымыслами умышлял, чтоб сообща Московское государство воевать и разорить», и пытался привлечь и этому королеву Швеции Христину. Ропот негодования, перешедший затем в одобрительпый гул, вызвали слова о том, что со стороны Польши начались набеги на пограничные русские земли, что Речь Посполитая не считается с мирным договором, что поэтому Россия должна принять меры к своей защите.
Лаврин Капуста слушал доклад Иванова и понимал, что теперь они не одни, теперь ляхам не бесчинствовать больше на их земле. В это время он услышал имя гетмана, и слух его обострился. Алмаз Иванов докладывал собору о письмах Богдана Хмельницкого и всего войска Запорожского к царю, в которых говорилось, что на Украине паны «православных христиан духовного и мирского чину многих невинно замучили злыми различными муками и всякое злое поругание чинили, о чем и слышати жалостно».
— Это так, это так, — повторял за каждым прочитанным дьяком словом Капуста, и перед его глазами вставали страшные картины шляхетского разбоя: насаженные на кол люди, выколотые глаза, отрубленные руки, ужасные костры смерти, когда связанных непокорных казаков бросали в костер живыми. «Это так, это так», — кивал головой атаман.
Алмаз Иванов извещал, что запорожские «черкасы милости просят со многим слезным челобитьем», чтоб царь принял их «под свою государеву высокую руку». Собору сообщалось, что «и по государеву указу, и по челобитью гетмана Богдана Хмельницкого и всего войска Запорожского» в Варшаву посылались государевы послы, «чтобы король и паны рада»[98] то междоусобье успокоили и с черкасами помирились», но «Ян-Казимир король и паны рада то дело поставили ни во что ж, и в мире с черкасами отказали».
Лаврин Капуста старался не пропустить ни единого сказанного на Соборе слова по украинским делам. Иванов докладывал, что он, Лаврин Капуста, посланец Богдана Хмельницкого и всего Войска Запорожского, привел к государю письмо гетмана, тот писал, что король ныне снова на Украину идет и что они не хотят снова Украину на «мучительство выдать», бьют челом, чтобы государь «войска свои вскоре послать к ним велел».
От массы людей, от их тел и дыхания в Грановитой палате становилось все более жарко и душно, но этого никто не замечал. Все сосредоточенно внимали словам дьяка. «А запорожский посланец Лаврин Капуста говорил, — продолжал Алмаз Иванов, — приказывал-де с ним гетман Богдан Хмельницкий, а велел государю бити челом, чтоб государь велел прислать в Киев и в иные города своих государевых воевод, а с ними ратных людей хотя с 3000 человек, и то для тех же государевых воевод, а у гетмана-де людей много. Да к нему ж-де хотел быть крымский хан с ордою, а иные татаровя уж и пришли и стоят под Белою Церковью. Да к гетману ж присылал турецкий султан в обоз в Борки посланца своего, зовучи его к себе в подданство. И гетман-де ему в том отказал, а надеется на государеву милость».
Когда Алмаз Иванов кончил свой доклад, сразу же началось голосование и вынесение решений — «приговоров» — по всем изложенным Собору вопросам.
Первыми отдали свои голоса и «приговорили» бояре и думные люди. Они постановили «за честь блаженной памяти великого государя, царя и великого князя Михаила Федоровича всея Руси и за честь сына его государева, великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича всея Руси, стоять и против польского короля войну весть».
Затем бояре и иные думные люди решили удовлетворить просьбу Богдана Хмельницкого: «А о гетмане о Богдане Хмельницком и о всем Войске Запорожском бояре и думные люди приговорили, чтоб великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всея Руси изволил того гетмана Богдана Хмельницкого и все Войско Запорожское с городами их и с землями принять под свою государеву высокую руку…»
Такие же «приговоры» вынесли и остальные участники Земского Собора, «но чинам, порознь» — «стольники, и стряпчие, и дворяне московские, и дьяки, и жильцы, и дворяне ж, и дети боярские из городов, и головы стрелецкие, и гости, и гостиные, и суконные сотни, и черных сотен и дворцовых слобод тяглые люди, и стрельцы…»
Свершилась вековая мечта украинского народа: Земским Собором было единодушно принято решение о воссоединении его с русским народом.
4 октября 1653 года посланцу Хмельницкого, субботовскому атаману Лаврину Капусте было объявлено, что царь «посылает принимать гетмана Богдана Хмельницкого и Войско Запорожское своего царского величества ближнего боярина и наместника тверского Василия Васильевича Бутурлина, да окольничего и наместника муромского Ивана Васильевича Алферьева, да думного дьяка Лариона Дмитриева сына Лопухина…». Им была определена почетная миссия — закрепить великий акт воссоединения Украины с Россией присягой украинского народа. Капусте было передано письмо царя Богдану Хмельницкому.
