Наконец стало известно о скорой отправке стрелков во Францию. В ожидании скорой разлуки – возможно навсегда – Джон Рональд Руэл Толкин обвенчался с Эдит Мэри Братт 22 марта 1916 года в соборе Девы Марии в Уорвике. Медовый месяц длиной в неделю молодые провели в приморском городке Клеведоне. Уже 4 июня Толкин покинул любимую жену и отбыл на фронт.
Полк, где сражался Толкин, воевал весьма успешно и принял достойное участие в знаменитой битве на Сомме – одной из крупнейших операций Первой мировой. А потом, после сидения в окопах и бесплодного ожидания неизвестно чего, его подкосила «окопная лихорадка» – разновидность сыпного тифа, весьма распространенная в антисанитарных военных условиях. В начале ноября 1916 года его сажают на корабль, идущий в Англию, и дни до самого Рождества младший лейтенант Толкин провел в госпитале Бирмингема, а рождественские праздники – с Эдит в Стаффордшире.
Весь следующий год Толкин то лежит в госпитале (болезнь давала постоянные рецидивы), то служит в различных лагерях на территории Англии, что, в конце концов, позволило ему получить чин лейтенанта. Маясь от безделья, он начал учить новые языки и приводить свои фантазии о прекрасном Валиноре и населяющем его народе в более-менее упорядоченную форму. Для зарождающегося цикла Толкин выбрал название «Книга утраченных сказаний»: здесь появляются многие темы, нашедшие позже свое воплощение в «Сильмариллионе» – рассказ о Турине, осаде и падении Гондолина и Нарготронда, войнах с Морготом…
Толкин во время службы в армии, 1916 г.
Шестнадцатого ноября 1917 года родился их с Эдит первенец, названный Джоном Френсисом Руэлом Толкином. В то время Толкин служил в очередном лагере в городке Гулле, и Эдит поселилась рядом с ним. В свободное время они часами гуляли по окрестным лесам, заросшим болиголовом, и Эдит танцевала в роще среди цветов. Так родилось самое прекрасное сказание «Сильмариллиона» – о том, как смертный Верен влюбился в эльфийскую деву Лутиэн Тинувиэль, танцевавшую среди зарослей болиголова. Лутиэн и все красавицы из книг Толкина имели единый прототип – его любимую Эдит, которую он описывал так: «Ее волосы были черными, кожа – светлой, глаза – ясными, и она могла петь и танцевать».
В ноябре 1918 года был подписан мирный договор, и война для Англии закончилась. Но для Толкина победа не была столь безоговорочно прекрасной, как об этом любила говорить пропаганда. Двое из его лучших друзей, членов ЧКБО, погибли в 1916 году. В последнем письме один из них писал Толкину: «Мое главное утешение в том, что если меня ухлопают сегодня ночью – через несколько минут мне идти на позиции, на свете все же останется хотя бы один член великого ЧКБО, который облечет в слова все, о чем я мечтал и на чем мы все сходились… Да благословит тебя Бог, мой дорогой Джон Рональд! То, что пытался сказать я, да удастся сказать тебе, много позже, когда меня уже не будет, если такова моя судьба…» Свою «избранность», понимаемую им как необходимость нести одному дальше все то, что было предназначено для многих, Толкин ощущал всю жизнь. И навсегда победы и счастливые концы в его книгах омрачены печалью по утраченному, ощущением невозможности вернуться в прошлое, скорбью по навсегда исчезнувшей красоте и радости.
Толкин подал прошение разрешить ему вернуться в Оксфорд «с целью завершения образования». Вскоре он получил должность помощника лексикографа в редакции Нового словаря английского языка (названного впоследствии Оксфордским): Толкин отвечал за слова на букву w. Работа над словарем требовала много времени, но Толкин все не прекращал работу над «Книгой утраченных сказаний» и даже прочел одно из них – «Падение Гондолина» – в студенческом Эссеистском клубе Эксетерского колледжа. По воспоминаниям, обычно требовательная аудитория приняла его неожиданно хорошо.
Летом 1920 года Толкин выдвинул свою кандидатуру на открывшуюся вакансию ридера (примерно помощника профессора) английского языка в университет Лидса, и, к собственному удивлению, был принят. Именно в Лидсе 22 октября 1920 года рождается второй сын, Майкл Хилари Руэл, а 21 ноября 1924 – третий, Кристофер Джон Руэл. Толкин очень любил сыновей, рассказывал им на ночь сказки – многие из них потом перерастут в полноценные литературные истории, – а на Рождество писал письма с картинками от имени Деда Мороза. С каждым годом письма эти становились все больше и увлекательнее; там появлялись новые персонажи – помощник Деда Белый медведь, садовник Снеговик, секретарь эльф Илберет и многие другие. В 1976 году послания были собраны и изданы под названием «Письма Деда Мороза».
На новом месте Толкин с головой ушел в научную работу. В 1922 году он выпустил Словарь средневекового английского языка, а затем, вместе с перешедшим на работу в Лидс из Оксфорда Эриком Валентином Гордоном, подготовил новую редакцию перевода староанглийской поэмы «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь». Тогда же перевел аллегорическую средневековую поэму предположительно того же автора «Жемчужина», написанную аллитерационным стихом, и поэму «Сэр Орфео», причудливую смесь древнегреческого мифа об Орфее с кельтским фольклором. Вместе с Гордоном, ставшим близким другом Толкина, они основали студенческий «Клуб викингов», который собирался, чтобы читать саги, распивать пиво и петь шуточные песни на готском, англосаксонском или древнеисландском языке, положенные на известные английские мелодии: в 1936 году многие из них были собраны и изданы – без разрешения Толкина или Гордона – под названием «Песни для филологов». Правда, большая часть и без того маленького тиража сгорела – уцелели лишь полтора десятка экземпляров.
Не забывал он об Арде, как стал называться придуманный им мир, и о его языках: к квэнья, «эльфийской латыни», прибавился синдарин, созданный по образцу валлийского, – на нем заговорят эльфы Белерианда; адунайк – язык Нуменора, судьбе которого Толкин посвятит два незаконченных романа, и еще несколько, проработанных менее подробно. Позже он писал: «Язык и имена для меня неотделимы от сюжета, а мои истории лишь фон, благодаря которому я могу воплотить свои лингвистические пристрастия». Складывающийся «цикл Арды» Толкин мечтал сделать – ни много ни мало – мифологией для Англии, дав замену тем мифам и сказаниям, которые не были написаны или были утеряны из-за нашествия норманнов. «Я задумал создать цикл более-менее связанных между собою легенд – от преданий глобального, космогонического масштаба до романтической волшебной сказки; так, чтобы более значительные основывались на меньших в соприкосновении своем с землею, а меньшие обретали великолепие на столь величественном фоне; цикл, который я мог бы посвятить просто стране моей Англии. Ему должны быть присущи желаемые атмосфера и свойство, нечто холодное и ясное, что дышит «воздухом» (под почвой и климатом Северо-Запада я имею в виду Британию и ближайшие к ней области Европы, не Италию и Элладу, и, уж конечно, не Восток), и одновременно он должен обладать (если бы я только сумел этого достичь) той волшебной, неуловимой красотой, которую некоторые называют кельтской (хотя в подлинных произведениях древних кельтов она встречается редко); эти легенды должны быть «высоки», очищены от всего грубого и непристойного и соответствовать более зрелым умам земли, издревле проникнутой поэзией. Одни легенды я бы представил полностью, в деталях, но многие наметил бы только схематически. Циклы должны быть объединены в некое величественное целое – и, однако, оставлять место для других умов и рук, для которых орудиями являются краски, музыка, драма». Арда, сочиненная Толкином, – это не другая планета и не параллельная реальность, это – наш мир, только невероятно давно: в те времена, память о которых живет лишь в древних сказаниях и глубинах памяти. «Средиземье – это объективно реальный Мир… Театр действий моих преданий – это земля, та, на которой мы живем сейчас, хотя исторический период – воображаемый», – объяснял писатель много лет спустя.
