Подобные обстоятельства усложняют планирование биологической атаки, но реальные пути преодоления этих трудностей все же существуют. Специалист по биовооружению знает, что лучшее время для нападения — сумерки, когда на слой теплого воздуха, покрывающего землю, ложится слой холодного, который не позволяет ветру унести частички биологического вещества. Мы начиняли разработанными нами биологическими веществами небольшие металлические контейнеры, которые взрывались в нескольких километрах от выбранного в качестве цели города с подветренной стороны. Чтобы максимально эффективно поразить сразу несколько городов, необходим был точный расчет. А для единичной бомбовой атаки с самолета или распыления аэрозоля не требовалось особого мастерства.
Примитивные аэрозоли быстро рассеивались в воздухе и тут же теряли свою вирулентность. В лабораториях мы проводили эксперименты со специальными добавками и старались добиться того, чтобы наши аэрозоли не теряли своей эффективности при перемещении на большие расстояния и чтобы они не погибали при любых, даже самых неблагоприятных погодных условиях. Именно эти обработанные вещества, более устойчивые и обладающие большей поражающей способностью, и стали основой биологического оружия.
Созданные нами вещества проходили лабораторные испытания в специальных камерах, куда подавался поток воздуха и где можно было следить за рассеиванием частиц после распыления или небольшого взрыва. Последней стадией проверки эффективности вооружения были эксперименты на животных, именно этим мы и занимались на острове Возрождения в Аральском море.
Эксперименты проводились, как правило, над кроликами и морскими свинками, но лучше всего подходили для наших целей обезьяны, чьи органы дыхания очень похожи на человеческие. Обезьяна в минуту пропускает через свои легкие около четырех литров воздуха, а человек — порядка десяти. И если во время испытаний аэрозоля всего четыре частички вещества в данном объеме воздуха становились смертельными для 50 процентов обезьян, мы делали вывод, что десять частиц того же вещества будут смертельными и для человека.
Q50 — так нами обозначался обычный уровень эффективности биологического оружия. Эта величина показывала, сколько потребуется данного вещества, чтобы инфицировать 50 процентов от предполагаемого количества людей, находящихся на площади в один квадратный километр. Огромные средства за многие годы были потрачены Советским Союзом на разработку концентрированных аэрозолей с эффективностью действия Q50 и содержащих при этом минимальное количество вирусных частиц и клеток бактерий.
Некоторые виды биологического оружия даже через продолжительное время после атаки остаются смертельно опасными. Так, например, вирус Марбург настолько опасен, что если по прошествии несколько дней после биологической атаки вы случайно вдохнете всего три его микроскопические частицы, то ничто в мире уже не спасет вас от смерти. Для тех, кто планирует биологическое нападение, важна способность биологических веществ вызывать эпидемии заболеваний.
В отличие от ядерного вооружения, уничтожающего все в радиусе взрыва, биологическое оружие оставляет нетронутыми дома, транспорт и другие материальные ценности. Поэтому его с полным основанием можно назвать средством массового уничтожения людей.
Вернемся к истории «Биопрепарата». Сначала его возглавлял генерал армии Всеволод Огарков, ничем не примечательный, но достаточно приятный человек. Его перевели из 15-го Управления Минобороны, курировавшего еще во время Второй мировой войны разработку биологического оружия.
Руководители 15-го Управления считали, что «Биопрепарат» должен контролироваться ими, так как занимается исследованиями в военных целях. Официально функционируя как гражданский объект под видом фармацевтического предприятия, «Биопрепарат» мог участвовать в исследованиях в области генетики, не вызывая при этом никаких подозрений. Его сотрудники могли принимать участие в международных конференциях, общаться с членами мирового научного сообщества и получать штаммы различных бактерий из зарубежных банков микроорганизмов. Для других научно-исследовательских предприятий ВПК все это было совершенно невозможно.
Конфликт между 15-м Управлением и «Биопрепаратом» был неизбежен. Армейские чины, занимавшие верхние ступеньки иерархической лестницы, совершенно не воспринимали ту относительную свободу, с которой велись исследования в «Биопрепарате». Многие полковники и генералы, переехавшие из своих штабов в здание на Самокатной улице, сами были учеными, и им достаточно было снять форму и переодеться в гражданское, чтобы проникнуться атмосферой, царившей в «Биопрепарате». Воодушевленные перспективой участия в новейших научных исследованиях, кое-кто из них становился больше ученым, чем военным.
Военные начальники отвечали на это тем, что изо всех сил старались критиковать «Биопрепарат», который сильно отличался от военных структур. Огарков, в достаточной степени к тому времени измученный нескончаемыми бюрократическими попреками, что он якобы создал свое «государство в государстве», уже не имел сил с ними бороться. В 1975 году из министерства был прислан пятилетний план по созданию новых типов биологического оружия. Прошло около четырех лет, а ничего принципиально нового так и не было создано.
Мало кто ожидал, что с появлением в «Биопрепарате» Калинина там хоть что-то изменится. С самого начала все считали его «темной лошадкой»; он плохо разбирался в биологическом оружии, и друзей в 15-м Управлении у него было немного. Однако Калинин успел к тому времени проявить себя истинным мастером закулисной политической интриги, перебравшись с незавидной должности заведующего лабораторией в Загорске на пост начальника отдела одного из институтов «Биопрепарата», а вскоре возглавив и сам «Биопрепарат». Первый брак — на дочери заведующего лабораторией, и второй — на дочери генерала армии, тоже поспособствовали тому, что карьера его стремительно продвигалась вверх. Умение за* водить себе друзей исключительно среди руководства Академии наук и армейского генералитета оказалось весьма полезным.
Калинин не имел возможности прямо бросить вызов своим недругам в Министерстве обороны. С помощью влиятельных друзей новый руководитель «Биопрепарата» присматривал в научно-исследовательских институтах, находившихся в ведении других министерств, талантливых ученых, сулил им золотые горы и переманивал к себе. Так, за период с 1975 по 1980 год число сотрудников «Биопрепарата» увеличилось в пять раз. Выделяемые государством колоссальные денежные средства позволяли строить научно-исследовательские и производственные помещения или получать уже готовые здания.
