Четыре самолета по очереди бомбили наш дом, их серебряные крылья чуть поблескивали на солнце. Деги с нами не было, его, оказывается, в самом начале бомбардировки забрала с собой Мовлихан в большой подвал-бомбоубежище. «А где Магомет?» — спросила встревоженно я. Как только самолеты пошли на новый круг, Муса, выскочив из ямы, побежал искать Магомета. «Все в порядке, — сказал он, успев прыгнуть к нам перед новым налетом. — Он укрылся в другой яме».
Наконец, налет закончился, наш дом опять уцелел, несмотря на глубокие воронки совсем рядом. Казалось чудом, что никто из нас не ранен и не зацеплен осколком. Крыша была как решето, стены в глубоких трещинах и побиты, а люди целы. Пришла Мовлихан, привела с собой Деги, закутанного в большую дубленку. «Чтобы не узнали, — пояснила она. — Как только начался налет, мы побежали в бомбоубежище огородами». «А за нами гнался самолет и пускал в нас ракеты», — похвастался Деги. Я не поверила: «Наверное тебе показалось. Каждому под бомбами кажется, что очередная упадет прямо ему на голову». «Это правда», — тихо сказал Ваха, молча слушавший наш разговор. «Я как раз бегом спускался с горы и все видел. Мовлихан бежала по огородам, увязая в весенней грязи, и тащила за руку Деги, он бежал, путаясь в полах дубленки. А за ними, снижаясь, летел самолет, он выпустил им вслед две ракеты. Они еле успели забежать за угол дома, и ракеты пролетели мимо».
Джохар, подняв руки, стал читать молитву. Эта война была не столько удивительной и непостижимой для нас, уже привыкших к мысли о смерти, сколько для всего окружающего нас огромного мира, взирающего с немым изумлением на маленький народ, отчаянно противостоящий огромной империи зла, бывшей пугалом этого же мира.
Опять мы ехали по лесу, то поднимаясь, то опускаясь по размытому каменистому руслу реки и, наконец, скользя по глинистой почве, заросшей корнями ивняка, выехали на какую-то старую проселочную дорогу, окруженную со всех сторон густыми деревьями. Совсем рядом за этим лесом шел бой. Село Гойское четвертый день отбивало атаки федералов. В синем сумраке вспыхивали огненные всполохи разрывов, снаряды со свистом проносились над нашими головами. Джохар зашел в кустарник и открыл дипломат с телефоном. Муса, держа антенну, отошел в сторону. Начался прием донесений полевых командиров. Далеко по лесу разносился веселый громкий голос Джохара, отдающего приказы. Как всегда, он успевал еще и шутить. «Там, в Гойском, все наши пацаны с Катаямы, — сказал Висик. — Сейчас они, знаешь, как обрадовались, что Джохар рядом!» Всем сердцем я ощущала мужество этих вчерашних мальчишек, отбивающих танковые атаки, восхищался их противостоянию смерти. Но, боже, как же мне было их жаль!
Интервью Президента Чеченской Республики Ичкерия Джохара Дудаева
— Господин Президент, как Вы относитесь к предложению о переговорах, сделанному Президентом России Борисом Ельциным в своем заявлении от 31 марта 1996 года?
— Прежде всего — реалистично. Чеченская сторона уверена в том, что официальная Москва ни к каким нормальным переговорам не готова. Команда Ельцина ждет от нас капитуляции. Другого она не признает. Чеченский народ не сдался ни в 1994 году, не сдастся и сейчас. Этого не произойдет, по моему глубочайшему убеждению, и в будущем.
Посмотрите. Все о чем заявляла, предупреждала, предостерегала Чеченская сторона, произошло! Москва сейчас в тупике и в предвыборном цейтноте. Ни одной из декларированных целей Кремль не достиг! А ведь в цивилизованном обществе за это приходится отвечать. Естественно, что команда Ельцина не хочет это делать, но, с другой стороны, имеет большое желание остаться у власти. Поэтому Кремль накануне избирательной кампании взял на вооружение тактику говорить о переговорах, но под любыми предлогами их не проводить. В российском политическом руководстве нет в настоящее время реалистично мыслящих людей. Вот отсюда и все проблемы.
— Значит ли это, господин Президент, что переговоров не будет?
— Смотрите сами. Во-первых, пойти с нами на действительные переговоры — значит капитулировать перед чеченским народом. На это нынешняя официальная Москва может пойти только под страхом потери власти. Во-вторых, полноценные переговоры могут быть проведены только после прекращения боевых действий и вывода войск с территории Чеченской Республики — Ичкерия. Что касается чеченской стороны, то мы всегда заявляли и продолжаем утверждать, что за нами дело не станет. Стоит Ельцину проявить добрую волю — и любые вопросы можно разрешить. Но, к сожалению, даже Ельцин не волен пока поступать самостоятельно. Обреченный Кремль совершает обреченные поступки.
— Джохар Мусаевич, разве боевые действия в Чечне не прекращены? Правильно ли мы Вас поняли, ведь Президент Ельцин заявил, что он останавливает войсковые операции?
— Это не более чем словесная казуистика, а попросту — словоблудие. Никакого прекращения огня нет и в помине! В этом нетрудно убедиться любому непредвзятому наблюдателю. Более того, в отдельных регионах республики, после так называемого «прекращения войсковых операций», боевые действия вспыхнули с новой силой и продолжаются по сию минуту. Это глубокое заблуждение или, если хотите, самообман — заявлять, что прекращение войны в Чечне может произойти по желанию одного Кремля. Далеко не так. Без чеченцев решать чеченские проблемы на чеченской земле — бесполезно. Это понимает даже сама Москва. Ельцин не посмел сказать, что Россия останавливает войну. Было сказано, что «там, где военных действий не было, там и не будет». Мы расцениваем это однозначно.
— Господин Президент, ну а все же, перчатка, как говорится, брошена. На весь мир заявлено, что Ельцин готов к переговорам с Вами через посредников. Не могли бы Вы прояснить ситуацию и сказать кто эти посредники?
— Жест с переговорами насквозь фальшивый. Мне доподлинно известно, что Ельцин не хочет со мной встречаться, говоря точнее, встречаться хочет не со мной, а, например, с Масхадовым или Яндарбиевым. Но ход сделан и, чтобы доказать всем его фальшь, я могу еще раз подтвердить следующее. В свое время еще в самом начале конфликта быть посредниками при урегулировании российско-чеченской войны высказывали желание такие известные российские политики, как М. Горбачев и М. Шаймиев. Уже тогда мы дали принципиальное согласие на ведение переговоров через этих посредников. Впоследствии, в разное время, свои посреднические услуги предлагали Г. Явлинский, К. Боровой и А. Краснов, а также некоторые другие лица. Все они проявляют готовность стать посредниками и сегодня. В сущности, наша позиция и теперь не изменилась, и люди из этого списка могут вновь выступить в качестве посредников. Я это могу заявить официально.
